Еще один километр! По правде говоря, эти российские проспекты, кажется, бесконечны…

У перекрестка с Загородным проспектом преследователи сворачивают влево. Они пробегают еще метров восемьсот и приближаются к казармам Семеновского полка. Около десяти метров отделяют их от будки часового, что стоит неподалеку от Гороховой.

Пес останавливается на минуту, принюхивается, как вдруг впереди вспыхивает яркое пламя и раздается выстрел. В ответ слышится страшный вой, пес падает на землю и бьется в предсмертных конвульсиях, сраженный пулей. Его хозяин не может сдержать крика гнева и боли, тогда как офицер бесстрашно бросается к будке, из которой был сделан выстрел.

— Тысяча чертей! — буквально рычит он… — Горе тому…

Но не заканчивает фразу, а бросается вперед со скоростью выпущенного из пушки ядра и тотчас же натыкается на постового, который лежит неподвижно, скрючившись, прямо перед будкой.

В эту минуту раздается второй выстрел. Стреляют в упор, но, к счастью, офицер, наткнувшись на часового, потерял равновесие. Он падает на полсекунды раньше, чем раздается выстрел, и это спасает ему жизнь.

Федор также бросается к будке, но какая-то нечеловеческая сила сбивает его с ног. Он ничего не видит, но все понимает и кричит:

— Ничто! Это ты, бандит?

И в ту минуту, когда оглушенный, отброшенный могучей рукой назад Федор падает на тело бедного пса, он слышит в ответ резкий, полный желчной иронии хохот.

Тут же появляются жандармы во главе с унтер-офицером, держащим в руке фонарь. Последний видит офицера, который с трудом поднимается, и, обращаясь к нему, говорит:

— Ничего серьезного… простая тревога, мы преследуем преступника, который разоружил часового.

Поднимают часового, тот стонет, открывает глаза, дышит с трудом.

— Ты ранен? — спрашивает жандармский офицер.

— Ваше благородие… меня чуть не задушили. Я ничего не слышал, ничего не заметил…

— Да, да! Я знаю, ты не виноват, ты не понесешь никакого наказания. Ты, конечно, натерпелся страху, но вреда тебе большого не причинили. Я очень этому рад. Возвращайся на свой пост… ты на дежурстве. Я сам подам рапорт.

— Мой пес, мой бедный пес, — всхлипывает егерь.

Офицер обращается к унтер-офицеру:

— Прикажите унести это прекрасное животное, оно славно послужило нам… Пес этот из псарни его величества… Завтра за ним пришлют. А ты, дружище, пойдешь с нами! Эй, Федор!

Секретарь полицмейстера, несмотря на ушибы, уже пришел в себя и, поднявшись на ноги, откликается:

— Я здесь, дорогой друг!

— А теперь что нам делать?

— Черт побери! Мы будем продолжать преследование и будем действовать еще энергичнее, если только такое возможно!

— Без нашей ищейки можно заранее предсказать, что мы проиграем. Негодяй прекрасно знал, что делает, когда убил несчастное животное.

— Нет! Еще не все потеряно… Но сейчас нельзя терять ни минуты! Я догадываюсь, куда направился господин Ничто. Дай Бог, чтобы мы явились туда раньше него, иначе произойдет ужасное несчастье.

— Но скажите только одно: куда мы направляемся?

— К дому профессора Лобанова на Гороховой. Надя, дочь знаменитого ученого, сейчас одна, а господин Ничто уже изрыгал в ее адрес страшные угрозы…

— Вы правы… бежим… да как можно быстрее!

Друзьям понадобилось около десяти минут, чтобы добраться до богатого особняка профессора. Задыхаясь от быстрого бега, они останавливаются на мгновение, чтобы перевести дух, но тут раздается ужасный крик, от которого у них кровь стынет в жилах! Кричат в доме профессора.