Глава 20

По всему замку были устроены западни. Они создавались женскими руками, и, конечно, мужчинам не составляло большого труда их обойти, но никто даже не пытался делать этого. На следующий день после Пасхи, когда срок печального запрета Рука на игры истек, наступил черед веселья и забав.

Рук сам оказался задержанным у дверей в большой зал. Дорогу ему преградила натянутая веревка, и в зал было позволено войти только тогда, когда стайка веселящихся женщин получила от него выкуп в виде гроута. Но, по сравнению с другими мужчинами, ему еще повезло. Многих из них связали по рукам и ногами. Те шумели, громко протестовали, бились в своих оковах, словом, веселились вовсю.

Выкупив себе свободу, Рук благополучно добрался до ворот и пересек мост. Вдоль дороги цвели крокусы. Он был один, если не считать пасущихся животных. Сзади раздавались крики и смех. Рук двинулся по кромке пашни, вдыхая еще холодный воздух.

Он остановился и стал осматривать долину, заключенную между высокими горными грядами. Они составляли и границу и защиту. Как легко, находясь здесь, позабыть о том, что где-то существует другой мир. Он посмотрел на замок, чьи темные в утреннем рассвете башни, трубы и зубцы возвышались над полями.

Вот уже много недель, как они живут здесь настоящей семейной жизнью. Как будто кроме Вулфскара не существует другого мира. Он много раз намекал на то, что надо подумать об отъезде, но каждый раз она не хотела уезжать.

Он сбил прутиком ком земли, прилипший к башмаку. Затем другой. Присел на корточки. Она не только не желала покидать это место, но и запретила извещать кого-либо о ее местонахождении. Он даже не мог себе представить, что они так долго пробудут здесь.

Кто-то приближался к нему. Он не стал подниматься, ожидая, что это Уилл, который хочет обсудить с ним сев. Неожиданно на плечи упала веревка. Ее потянули, и, потеряв равновесие, он свалился на землю. Вскрикнув от удивления, он повернулся на бок. Над ним стояла Меланта.

— Я поймала тебя! — заявила она.

Она опустилась на колени и стала продвигать веревку дальше, спутывая его руки. Он снизу смотрел на нее.

— Сколько? — спросил он.

— Все твои земли и замки, рыцарь, если хочешь подняться опять.

— Другим я заплатил лишь один гроут.

— Ха, — произнесла она. — Меня не привлекают такие мелкие подачки.

Он потянул ее на себя и, обхватив ее голову руками, стал целовать.

— Все твое, наглая девка, — произнес он, не отрывая своих губ от нее. — Но берегись завтрашнего дня, когда настанет мужской день.

— Сначала поймай меня!

Он перекатился, сел и обмотал ее концами веревки.

— Да вот ты уже и попалась.

Она завизжала и стала вырываться, совсем как простая крестьянка.

— Предатель. Ни за что.

Пар от их дыхания сплетался в облачка и, поднимался над ними. Он не пускал ее. Тогда, смеясь, она попробовала оттолкнуть его.

— Не выйдет. Никакой хитрюга не сможет выманить у меня мои земли.

Он вдруг замер, стоя рядом с ней на коленях и глядя ей в глаза.

— Меланта, — сказал он вдруг серьезно. — Никогда не обвиняй меня в этом. Даже в шутку.

Она положила свои руки ему на плечи.

— Откуда такая серьезность, рыцарь-монах? Не утомляй меня своей серьезностью.

— Нет, моя госпожа. Я и так очень долго молчал. — Он стал подниматься. — Я позволил счастью захватить мой рассудок.