Затем томно подняла руки над головой и противным голосом заявила:

— Но Джиана пока нет. Может быть ты еще раз нарушишь свое целомудрие, прежде чем я уеду?

Он ничего не ответил. С улыбкой обольстительницы она двинулась к нему.

— Только один поцелуй, — пробормотала она. — На прощание, рыцарь-монах.

Он схватил ее за руку и заставил выпрямиться.

— Это ты так ненавидишь и презираешь меня? — тихо спросил он.

Она посмотрела ему в лицо. Его губы вдруг коснулись ее губ, он страстно поцеловал ее. Знакомый запах, знакомое прикосновение — воспоминания, счастье и боль обрушились на нее. Последний раз. Последний раз его рука прижимает ее к его груди, последний раз его пальцы скользят по ее шее.

Она почти потеряла над собой контроль, но лучи заходящего солнца попали ей в глаза. Ее рука поползла по его плечу. Кончик кинжала коснулся его шеи возле уха.

Он дернулся от укола и с шумом втянул воздух.

— Теперь, — произнесла она, — ты сделаешь то, что я прикажу. Заведи руки за спину.

Его ресницы колыхнулись и скрыли глаза. Затем он медленно покачал головой.

— Нет, Меланта.

Она тяжело дышала, по-прежнему прижимая кончик кинжала к его шее.

— Ты думаешь, у меня не хватит сил или умения?

— Не хватит желания.

— Дурак! Не испытывай меня!

Его губы сжались и составили теперь одну линию.

— Да, я испытываю тебя. Если ты этого хочешь, то действуй.

Она ухватила его за рукав, стала тянуть его руку за спину, в то же время поворачивая кинжал. Она молилась.

— Ты хочешь связать меня и задержать здесь, пока не уедешь сама, — сказал он с горечью. — Но тебе придется убить меня, Меланта, если ты хочешь быть свободной. Потому что я не брошу тебя. Пока я дышу.

Она надрезала ему кожу. Он поморщился, по его щеке и шее потекла струйка крови. Но ни на секунду он не разжал своих объятий. Она оказалась в плену.

— Глупец! Глупец! Если сейчас придет Джиан, то живьем сдерет с тебя кожу.

— Но что тебе-то до этого, раз ты ненавидишь и презираешь меня?

Она услышала ржание. Стук копыт во дворе, голоса людей.

— Он приехал!

Рук еще крепче прижал ее к себе.

— Решайтесь, госпожа. Сейчас лгать нельзя!

— Он приехал! — кричала она. Меланта вырвалась из его объятий. — Убегай!

— Значит тебе нужен он? Выдержка оставила Меланту.

— Уходи! — взвизгнула она. — Неужели ты не понимаешь, что он убьет тебя? Он убьет тебя, и я не могу этого вынести. Он убил всех, кого я когда-нибудь любила, только за это! Уходи! Через кухню, в дверь сзади…

Но он не уходил. Меланта стояла, освещенная солнцем и сжимающая свой кинжал. Она смотрела на его силуэт и слушала, что делается внизу.

— Он знает, знает, — застонала она. — Он найдет тебя здесь — как ты только прошел сюда?

Ты там был в безопасности, я все устроила для тебя. Уходи же, уходи, если ты только любил меня хоть когда-нибудь, то ради этой любви… пожалуйста, я не смогу этого перенести.

Он схватил ее за запястье и, надавив, заставил выпустить кинжал, который со стуком упал на каменный пол.

— Меланта… — Он поднял ее руку, и она увидела, что на ней кровь. Она почувствовала жжение и боль в месте, где порезала себя, сжимая кинжал, когда говорила с ним. — Меланта, он мертв.

— Уходи, — прошептала она. Но теперь уже было поздно. Она услышала их шаги в зале, на лестнице.

— Навона мертв, Меланта.