|
Ты ничего мне не должна. Мне трудно глотать. – Я не хочу… Я не чувствую себя обязанной. И ты… ты тоже ничем мне не обязан. Забудь. – Такое не забывается, Мел. Он вздыхает, и мне хочется провалиться сквозь землю. Хочется сдаться – отдать свой разум пришельцам, если это единственный способ исправить ошибку. Я бы отдала все будущее за две прошедшие минуты. Все бы отдала. Джаредтяжело вздыхает, напряженно смотрит в пол, сжимает челюсти. – Мел, так быть не должно. Только потому, что мы вместе, потому что мы последние мужчина и женщина на Земле… – Я впервые вижу, чтобы он так мучительно подбирал слова. – Это не значит, что ты должна чем то жертвовать. Я не из таких… Ты не обязана… Он выглядит таким расстроенным и хмурым, что я начинаю снова говорить, хотя, еще не открыв рот, понимаю, что совершаю ошибку. – Я о другом, – бормочу я. – Я не говорю, что чувствую себя «обязанной», и ты не «из таких». Нет. Конечно же не из таких. Просто… Просто я люблю его. Я крепко сжимаю зубы, чтобы не пасть еще ниже. Нужно прикусить этот противный язык, пока он окончательно все не испортил. – Просто что? – не сдается он. Я пробую помотать головой, но его пальцы все еще крепко держат мой подбородок. – Мел?.. Я вырываюсь и изо всех сил качаю головой. Он придвигается ближе, лицо его внезапно меняется: на нем отражается борьба – новое, незнакомое выражение. И чувство, что меня отвергли, от которого щипало в глазах, отчего то проходит. – Поговори со мной… пожалуйста, – тихо произносит он. Я чувствую его дыхание на своей щеке и на несколько секунд теряю способность мыслить. Вижу его глаза и забываю о своем позоре, забываю, что совсем недавно хотела замолчать навсегда. – Если бы из всех людей в мире мне надо было выбрать, с кем отправиться на необитаемую планету, я бы выбрала тебя, – шепчу я. Солнце между нами разгорается. – Я всегда хотела быть с тобой. И не только… не только разговаривать. Когда ты прикасаешься ко мне… – Я несмело провожу по теплой коже его плеча – и под кончиками пальцев словно пробегают искры. Его рука обнимает меня. Чувствует ли он этот жар? – Я не хочу, чтобы ты останавливался. – Хочется точнее подобрать слова, но не могу. Ничего страшного. Я и так уже во всем призналась. – Если ты не чувствуешь ко мне того же, я пойму. Ты только скажи, – в отчаянии вру я. – О, Мел! – выдыхает он и притягивает меня к себе. На его губах искры жарче всего, раскаленные. Я не понимаю, что делаю, но это уже не важно. Его руки в моих волосах, в моем сердце – его огонь. Я не могу – не хочу – дышать. Его губы ловят мое ухо, а когда я снова пытаюсь их найти, Джаред удерживает мое лицо. – Это чудо – больше, чем чудо, – что я нашел тебя, Мелани. Если бы мне пришлось выбирать между прошлой жизнью и тобой, я бы выбрал тебя. Не пожалел бы пять миллиардов жизней. – Так нельзя. – Нельзя иначе. – Джаред, – выдыхаю я, пытаясь снова дотянуться до его губ. Он отстраняется, будто хочет что то сказать. Разве нужно что то еще говорить? – Но… – Но? – Какие тут могут быть «но»? Какие могут быть «но», если между нами такая искра? – Тебе всего семнадцать, Мелани. А мне уже двадцать шесть. – И что? Он не отвечает. Его руки медленно гладят мне плечи, заливая их огнем. – Ты что, издеваешься? – Я отстраняюсь, чтобы видеть его лицо. |
