|
«И тебя это не волнует?» Она на мгновение задумалась. «По крайней мере, я не опустила руки. И победила. Я их не выдала. Не причинила им вреда. Сделала все, что от меня зависело, чтобы найти их. Я пыталась их найти… и умерла за них». Ответить я смогла только через девятнадцать шагов. Девятнадцать раз под ногами вяло и бессмысленно хрустнул песок. «А ради чего умираю я? – Высохшие слезные протоки снова защипало. – Наверное, потому, что проиграла? Поэтому, да?» Песок хрустнул тридцать два раза, прежде чем она ответила. «Нет, – медленно подумала она. – Вряд ли. Пожалуй… Ну, наверное… Ты умираешь, чтобы стать человеком. – Мелани уловила двойной смысл фразы, и в ее мыслях проскользнуло что то похожее на улыбку. – После стольких планет и носителей ты наконец нашла место и тело, ради которого готова умереть. Мне кажется, ты нашла свой дом, Странница». Песок хрустнул десять раз. У меня больше не было сил разжать губы. «Жаль, не получилось остаться здесь подольше». Ее ответ я уже не уловила. Возможно, она пыталась меня утешить. В знак благодарности, что привела ее в пустыню умирать. Она победила, осталась в своем теле до конца. Мой шаг стал сбивчивым. Мышцы молили о пощаде, как будто я могла им чем то помочь. Думаю, сама я бы остановилась прямо там, но Мелани, как всегда, оказалась сильнее меня. Внезапно я ощутила ее не только в мыслях, но и во всем теле. Мой шаг стал шире и ровнее. Усилием воли она тащила мое полумертвое тело к недостижимой цели. Предвкушение бессмысленной борьбы вызвало у нее нежданную радость. Точно так же, как я ощущала ее, она чувствовало мое тело. Мое тело, ставшее моей слабостью, подарило ей контроль. Она упивалась возможностью свободно передвигать ноги и руки, какими бы бессмысленными не были движения. Она наслаждалась тем, что снова может это делать. Даже муки медленной смерти померкли. «Какты думаешь, там что то есть? – спросила она. – После смерти?» «Ничего, – ответила я твердо и уверенно. – Поэтому мы и зовем это окончательной смертью». «Души не верят в загробную жизнь?» «У нас слишком много жизней. Ждать чего то еще… уже слишком. Всякий раз, покидая носителя, мы словно умираем и вновь возрождаемся – в следующем. Однако за моей смертью здесь возрождения не последует». Мы долго молчали. Наши ноги передвигались все медленнее и медленнее. «А ты? – наконец спросила я. – Ты веришь в жизнь после смерти?» – Я разворошила ее воспоминания о конце человеческого мира. «Некоторые вещи не умирают». Мы обе ясно понимали, о чем идет речь. Любовь, что мы испытывали к Джареду и Джейми, казалось, будет длиться вечно. Я попыталась понять, по силам ли смерти разрушить нечто настолько яркое и жизнестойкое. Возможно, любовь останется жить с Мелани в каком нибудь сказочном месте с жемчужными вратами. Не со мной. Будет ли мне легче без этой любви? Трудно сказать. Казалось, она стала частью меня. Мы продержались лишь несколько часов. Даже Мела ни, с ее несокрушимой силой воли, не могла требовать большего от сдающего тела. Мы почти ничего не видели, захлебывались сухим воздухом, жаждали – и не находили – живительного кислорода. Из растрескавшихся губ вырывались стоны боли. «На этот раз ты вляпалась по настоящему», – слабо поддразнила я. Мы брели к высохшему деревцу, которое на несколько футов возвышалось над низким кустарником. Прежде чем упасть замертво, хотелось добраться до тонких полосок тени. |
