Внезапно на эстраде, устроенной в одном конце зала, появился одетый во все черное мужчина. Сидевшие в зале сразу затихли. Свет в зале совершенно потух, а на эстраде зато вспыхнул яркий электрический прожектор, лучи которого посредством рефлектора невидимая рука направила на Аддисона.

Вид "профессора" был оригинален: его бледное, до прозрачности, белое лицо обрамлялось черными вьющимися волосами. Усов не было, а острая, a la Henri IV, бородка придавала профессору какое-то мефистофельское выражение. Покрой его черной одежды напоминал собой тогу средневековых алхимиков, недоставало только остроконечной шапки и цепи на груди, да из-под балахона вместо туфель виднелись лакированные ботинки.

Поклонившись публике, Аддисон заговорил.

Его манера и само содержание речи сильно напоминали ярмарочные завывания бродячих цирковых артистов... Он утверждал, что обладает властью читать в умах и сердцах молодых людей и что, при помощи своего медиума, может узнать, что было и что будет, хотя бы дело шло об отдаленной местности...

– Особенно для последнего опыта, блестяще мной выполняемого, мне и нужен медиум, – распространялся "профессор". – Гипнотическая сила, выходящая из меня, делает для медиума возможным видеть все, что я захочу, что невозможно увидеть, при каких бы то ни было иных условиях! Достать хорошего медиума необычайно трудно. Но благодаря моим, недосягаемым для других гипнотизеров, знаниям и опытности, мне удалось достать великолепного медиума, который очень быстро реагирует на флюиды, истекающие из моих пальцев. Это молодая дама – мисс Нора Бригтон. Сейчас вы познакомитесь с ней, а затем увидите нечто невероятное, сверхъестественное, нечто такое, что могу вам дать только я, сильнейший гипнотизер нашего времени!

Закончив свою хвастливую речь, Аддисон хлопнул в ладоши, и на эстраде появилась девушка лет девятнадцати, одетая во все белое...

Она медленно направилась вперед... Походка ее была плавной и бесшумной: она как бы скользила. Проходя мимо "профессора", она слегка кивнула ему головкой, а публике сделала поклон, нисколько не уступающий тем, которые полагаются по придворному этикету... Дойдя до переднего края эстрады, она грациозно опустилась в кресло и кокетливым жестом подобрала шлейф своего платья...

Затем начались манипуляции Аддисона. Он не употреблял обыкновенно применяемых гипнотизерами движений; он просто-напросто коснулся пальцами век медиума и вперил в девушку сосредоточившийся на одной мысли взгляд...

– Ты спишь? – наконец спросил он.

– Не совсем, – шепотом дала ответ гипнотизируемая.

При царившей в зрительном зале тишине этот шепот долетел до самых последних рядов.

– Не сопротивляйся одолевающей тебя потребности сна, – предупредил "профессор", – иначе мне крайне трудно вызывать твое пробуждение.

Девушка в ответ на это лишь улыбнулась... Но улыбка была полусонная: видно было, что медиум не совсем ясно отдает себе отчет в том, что совершается и говорится вокруг нее... Наконец, глаза ее закрылись...

– Ты спишь? – громко спросил Аддисон.

Ответа не последовало... Спящая не сделала даже никакого движения. Только равномерно поднимающаяся грудь свидетельствовала о том, что жизнь не покинула прекрасное тело девушки... "Профессор" взял правую руку загипнотизированной и снова произнес:

– Скажи, ты теперь спишь?

– Да. Я сплю, – тихо произнесла спящая.

– Открой глаза! – произнес Аддисон.

Девушка повиновалась... Теперь глаза ее ничего не выражали – это были прекрасные по форме, но совершенно не одухотворенные глаза сомнамбулы.

– Что ты видишь? – прозвучал вопрос.

– Я вижу.