После разговора с епископом Пэма я навел справки о скандально известном Джеймсе Пайке, епископе Калифорнии. Верно, что Пайк был типичным представителем поколения шестидесятых. Утверждал, что все доказательства и богословский здравый смысл говорят в пользу того, что Иосиф был биологическим отцом Иисуса. Утверждал, что не может принять учение о Святой Троице как граничащее с тритеизмом. Утверждал он также, что у него есть проблемы и со Вторым Пришествием. Утверждал, что все это не делает его плохим священником и не ослабляет его веру. Интересные люди служат епископальной церкви.

Однако когда я решил обсудить этот предмет с Пэмом, он пришел в раздражение. Да, представляю, что говорил обо мне епископ: Пемби, сын Пайка. Вы не приняли это всерьез, не правда ли? Нет, все правильно, он был мужественным человеком, чертовски либеральным, просто глотком свежего воздуха. Но было в нем и какое-то легкомыслие. Когда его сын умер от передозировки, Пайк отправился к медиуму, который вызвал сына для беседы. Вы знали об этом?

Нет.

Это была трагедия, потеря сына, — но пойти к спириту, каково? Парня звали Артур Форд, он был очень старательным спиритом, работал дома, имел массу досье на самых разных людей, была у него заведена и толстая папка на членов семьи Пайка. Спиритизм — это деменция религиозного ума. А вы знаете, как умер Пайк?

В Израиле.

В Израиле. Отправился в пустыню в поисках исторического Иисуса. С бутылкой кока-колы в руке.

Мне кажется, вы выдохлись.

Я не выдохся, это вы обижены.

Я?

Да, потому что мы не позвали вас в аэропорт.

Нет, я выше этого. Могу работать и с материалом из вторых рук, так что в том, что вы не позвали меня с собой, нет ничего страшного.

Это был трудный момент для Сары. Да и для меня тоже.

Вам нет нужды извиняться.

Я не извиняюсь. Но если вы пришли, чтобы обсуждать этот епископский бред…

Мне хотелось посмотреть, как он выглядит. Мне не часто приходится сталкиваться с епископами.

Вы сказали ему, где я был, что делал? Вообще, что вы ему сказали?

Ничего!

Продолжайте…

Ну, ничего важного… Сказал, что вы отправились в пустыню с бутылкой кока-колы в руке.

Это забавно… Значит, я становлюсь параноиком?

Только отчасти.

Он тогда только что женился, Пайк. Новая молодая жена. Третья по счету.

Мисс! Еще по одной, пожалуйста.

У них была машина, они взяли ее напрокат. Когда они выехали, машина сломалась, и они пошли пешком. Очевидно, не по шоссе, а по какой-то узкой дороге, воображая, что они идут в Вифлеем. А что бы вы сделали на их месте? Пошли бы пешком?

Да, продолжал бы идти в нужном направлении.

Правильно, вы бы поступили, как все нормальные люди, — пошли бы по дороге. По дороге на Вифлеем. Но с ними все вышло иначе. Несколько часов они кружили между скалами и ущельями, пока окончательно не заблудились. Как это случилось? Кончилась дорога? Не знаю. Они отправились в путь без карты. Какое затмение нашло на этих людей?

Потом он выбился из сил и не смог идти дальше. Ему было под пятьдесят, и он не был хорошо тренирован. В то время не имели понятия о фитнесе. Они договорились, что дальше она пойдет одна, искать помощь. Думаю, что они нашли выступ, в тени которого он и остался, они попрощались и дальше она пошла одна. Он остался один и сидит один посреди пустыни, жарко, он наконец оказался в доме своей души, в этой горной красной пустыне, он видит пещеры Свитков, вдыхает странный запах Мертвого моря, этот насыщенный солью воздух… свет мерцает волнами перед его взором, красная скала придает интимность каменному основанию его веры. По скале, к которой он прислонился, медленно ползет какой-то волосатый паук, в море так много соли, что она не может раствориться в воде, море высушивает, а он находится в его атмосфере, в его ауре, чувствует, как оно вытягивает из него влагу, его лоб и спина покрыты потом, вдруг он замечает, что бутылка колы в руке потеряла цвет, он поднимает бутылку к губам, но прежде чем он успевает сделать глоток, бесцветная жидкость оседает, покрываясь коркой засохшего сахара, смешанного с остатками смолы.