Трехгранное жало с хлюпаньем вошло под бугивер. Де Жевр сильно дернулся, но тут же обмяк.

— Прошу всех уполномоченных предоставить свои свидетельства! — торжественно воскликнула шевальер и уже через секунду заявила: — Все условия соблюдены. Победу одержал графде Грааве!

Я встал и не оглядываясь пошел к своим. Никакого сожаления не чувствовал, словно убил оленя на охоте. Было всего лишь одно желание.

Наконец трахнуть Луизу. Или Фелицию. Или обеих сразу.

А перед этим пропустить чарку чего-нибудь покрепче.

Но пришлось ограничиться только стаканчиком арманьяка, потому что согласно нынешним традициям проведения поединков я должен был присутствовать на ристалище, пока сражаются мои люди.

После того как барона оттащили в сторону, ко мне подошел шевалье Шарль де Вернон, единственный из свидетелей со стороны барона, которому не нашлось поединщика, уже пожилой, но статный и крепкий брюнет с густой проседью в волосах и бородке.

— Сир… — Шевалье поклонился. — Когда вы желаете, чтобы вам передали доспехи и оружие покойного?

— Ничего не надо… — буркнул я. — Передайте его имущество семье.

— У барона де Жевра никого нет, — после недолгой паузы ответил де Вернон. — Ни детей, ни жены, ни родственников.

— Тогда… отдайте его бастардам из свиты… — с непонятной злостью предложил я. — Если они живы останутся после поединков…

— Как прикажете, сир. — Шевалье подчеркнуто официально поклонился мне и отошел.

Следующими на ристалище вышли Логан и де Брасье. Скотт экипировался в своем стиле: во вполне добротный, но весь заплатанный и помятый готический доспешный комплект. Из оружия он выбрал обычную пехотную алебарду. Точно такую же, как у его противника. А вот легист… Легист впечатлил даже меня.

Сплошь покрытые золочеными вензелями латы венецианской работы, ярко-алый плюмаж на гранд-бацинете, громадная павеза и под стать ей — здоровенная булава с граненым билом размером с баскетбольный мяч. Учитывая габариты магистра юридических наук, его невзрачный противник смотрелся на фоне де Брасье примерно как малолитражка на фоне самоходной артиллерийской установки.

Схватка прошла очень прогнозированно. Пока братец Тук с франком прощупывали друг друга, легист как камень из пращи обрушился на своего противника и с диким ревом снес его ударом павезы, а потом вдобавок зачем-то упал сверху, придавив всей своей тушей. Надо ли говорить, что на этом все закончилось?

После чего Деннис пришел на помощь своему собутыльнику, и они в мгновение ока разобрались с последним франком. Тот особо и не барахтался, справедливо решив, что сопротивление бесполезно.

А вот у оруженосцев схватки разворачивались не так очевидно. Луиджи со своим противником расправился очень быстро, в отличном стиле вогнав франку эспаду между пластин латно-бригантинного доспеха. Затем уже собрался помогать Клаусу, которому попался очень умелый и техничный противник, но тот категорично отказался от помощи.

В итоге парни так издубасили друг друга, что по обоюдному согласию взяли перерыв. Второй тайм тоже не выявил победителя, а в третьем оба вообще рухнули на землю, полностью выбившись из сил.

Наблюдатели с обеих сторон посовещались и единогласно присудили ничью. К счастью, если не считать де Жевра, обошлось без смертей.

Франки, прихватив с собой труп барона, убрались восвояси, а еще через пару часов оба нефа вышли из бухты.

Шевальер на радостях объявила пир, но я под предлогом недомогания почти сразу ушел к себе и полночи кувыркался со служанками, в перерывах заливаясь хмельным, потому что непонятное чувство вины никак не хотело уходить. Возможно, из-за того, что мне было стыдно за подлый поступок, который в свое время совершил хозяин моего тела? За такое и в двадцать первом веке не жалуют, а сейчас подобное проходит по разряду вообще немыслимой подлости, заслуживающей только смерти.