Высадке десанта в 1720 г. предшествовало морское сражение у острова Гренгам, где 28 июня были пленены четыре шведских фрегата. Неприятельские потери в живой силе намного превосходили потери русских войск. Последние потеряли убитыми 82 человека, ранеными – 246 человек; потери шведов составляли соответственно 103 и 407 человек. По поводу этого сражения Петр в письме к А. Д. Меншикову высоко оценил его значение: «Правда, немалая виктория может причесться, а наипаче, что при очах господ англичан, которые равно шведов оборонили, как их земли, так и флот». Русскими галерами, одержавшими важную морскую победу, командовал сухопутный генерал М. М. Голицын.

Десантный отряд под командованием генерала Ласси в составе 5 тысяч пехотинцев и 370 человек и регулярной конницы ежедневно, начиная с 18 мая, высаживался с галер и лодок на шведское побережье и сжег 4 городка, 19 центров административно финансовых округов, 509 деревень и 79 мыз с 4159 дворами, 12 железоделательных заводов, 8 пильных и 5 хлебных мельниц, 334 сенных и рыбных амбаров. Было захвачено в качестве трофеев 7 пушек, 6 новых галер, 2 новых торговых корабля, 607 пудов меди и 2605 пудов железа, 556 голов рогатого скота, 47 человек было взято в плен.

На этот раз правящие круги Швеции поняли, что надежды на военную помощь англичан оказались тщетными, что продолжение войны окончательно разорит страну и что единственный выход для спасения государства состоял в подписании мирного договора с Россией. Король Великобритании писал шведскому королю Фридриху IV, занявшему в 1720 г. шведский трон, уступленный ему супругой Ульрикой Элеонорой: «Я заклинаю Е. В., как верный друг и союзник, не теряя времени, заключить мир с царем и устранить, поскольку это от вас зависит, неудобство и опасности, каким подвергает вас и ваше королевство теперешнее положение».

Бесперспективность продолжения войны для Швеции отметил и статс секретарь английского правительства Тоусенд, писавший 7 апреля 1721 г. посланнику в Стокгольме Финчу: «В целом король (Георг I. – Н. П.) сожалеет, что Швеция доведена до такой крайности, но мало надежды на улучшение ими (шведами. – Н. П.) условий мира в результате продолжения войны».

В другом письме тому же Финчу дипломат выразил свою оценку положению в Швеции еще категоричнее: «От продолжения войны нельзя ждать ничего, кроме усиления царя за счет этой истощенной страны, если и не ценой полного ее разорения и гибели».

Итак, Аландский конгресс не принес желательных России результатов. Тем не менее он все же имел некоторое значение. Во первых, он убедил царя в отсутствие надежд на успешное завершение войны дипломатическими средствами в необходимости оказывать на Швецию военное давление. Во вторых, конгресс показал меру взаимных уступок воевавших сторон при заключении мирного договора. Возобновление переговоров должно было начинаться не с нуля, а с учетом достигнутых договоренностей на Аландском конгрессе. В третьих, события, происшедшие после конгресса, убедили царя, с одной стороны, в том, что Англия не пойдет на разрыв отношений с Россией и что в сохранении торговли с нею было крайне заинтересовано английское купечество, а с другой – шведского короля, сменившего на троне Ульрику Элеонору, в том, что союзница Швеции Англия ограничилась не оказанием ей реальной военной помощи, а всего лишь демонстрацией готовности оказать эту помощь. Свидетельство тому – победа русского флота над шведским у острова Гренгам, достигнутая, по выражению Петра I, «при очах» английского адмирала Норриса, выступавшего в роли наблюдателя за морским сражением.

Нам же, оценивающим деятельность А.