Надежды Мардефельда на то, что назначением герцога в Верховный тайный совет создавался противовес Меншикову, не оправдались – светлейший и его подчинил своему влиянию и шаг за шагом приобретал статус полудержавного властелина.

Не нашли подтверждения и надежды на то, что Верховный тайный совет станет выполнять роль противовеса влиянию Меншикова, особенно возросшего в царствование Петра II, что подтверждает депеша Мардефельда: «Могущество Меншикова невообразимо возросло. Это имеет следствие расстройства государственных дел и заседаний Верховного совета. Все, что пожелает князь Меншиков и барон Остерман, может считаться уже исполненным, и правительственный совет, по всем вероятиям, в скором времени сделается пустым украшением».

Значение Меншикова в управлении государством отметил и саксонский дипломат Лефорт, полагавший, что «никто не может заменить его в делах исполнительной власти и никто не захочет взять на себя всю тяжесть таких обязанностей». Ему вторил австрийский посланник, утверждавший, что светлейший князь «несмотря на все свои недостатки, он полезен своему государству».

Из перечисленных свидетельств иностранных дипломатов нуждается в уточнении суждение Мардефельда, поставившего Остермана на второе место после Меншикова по степени влияния на правительственные дела. На мой взгляд, степень их влияния была несопоставимой – Остерман до падения Меншикова втайне хотя и ненавидел его, но безропотно выполнял его волю, поскольку две ключевые должности (воспитателя великого князя и члена Верховного тайного совета) получил благодаря протекции князя. Еще раньше назначения в Верховный тайный совет Остерман был определен, по настоянию Меншикова, в главные воспитатели Петра II. Пожалуй, это была самая важная в стране должность, поскольку открывала безграничные возможности главному наставнику войти в доверие к императору и от его имени действовать в осуществлении своих честолюбивых планов. Надобно обратить внимание читателя: при абсолютной монархии все именные указы издавались от имени императора или императрицы, будь императором грудной ребенок, как Иоанн Антонович, или отрок, как Петр II, или, наконец, незаметная Екатерина I. Значение Остермана в связи с этими назначениями возросло безмерно, хотя и не отличалось устойчивостью.

Екатерина занимала трон два года и четыре месяца и скончалась 6 (17) мая 1727 г. от закоренелой болезни легких. В конце апреля Мардефельд доносил: «…несколько дней все находимся здесь в смущении и страхе, ибо царица в прошлую субботу заболела вторично старою болезнию, и при том так сильно, что она причастилась и во дворец были призваны все министры и весь генералитет, но, слава Богу, в ночь с воскресенья на понедельник болезни наступил перелом и выступил пот; по этим и другим благоприятным признакам медики считают царицу вне опасности, так как и грудь стала свободна, в чем состояла главная болезнь ее».

Прогноз медиков или информатора Мардефельда оказался ошибочным – смерть отступила от своей жертвы всего на две недели, чтобы с новой силой обрушиться на императрицу и доконать ее.

Глава пятая. Остерман и падение полудержавного властелина

Ко времени кончины Екатерины I отношение Меншикова к Петру II коренным образом изменилось – из ярого противника он превратился в такого же откровенного сторонника его воцарения.