К счастью, сейчас нам было почти безразлично что они делают и что задумали. Сменив позицию, мы кружили над флотом врага, укрытые маскировочной антирадарной сферой. Если кому то из врагов и пришла в голову мысль проверить небо над их головами, сигналы на антенны вернутся только от атмосферы, а нас так просто не засечь. Жаль только, что приходилось кружиться, чтобы двигатели не работали вниз и их нельзя было разглядеть невооруженным взглядом.

– Всем проверить ремни безопасности, сейчас будет отдача. – предупредил я, сменив маскировочные щиты на обычные, многократно усиленные. Судно клюнуло носом вниз, а в следующее мгновение нас наконец заметили. Сразу два или даже три десятка орудий ПВО начало бить по площади, стараясь нас зацепить, но учитывая, что именно я сидел в кресле пилота, подключенный к реактору и усилителю, с большим успехом они могли бы попытаться нас сдуть.

– Держись! – крикнул я, когда вытянувшийся в острый клюв щит врезался в броню верхней палубы вражеского крейсера. Хотелось бы сказать, что мы вошли словно нож в талое масло, но правда была куда более жестокой. Несмотря на всю предусмотрительность, нас тряхнуло так что желудок подступил к горлу, и я невольно ударился головой о стекло, но времени жалеть себя и потирать ушиб не было.

– Абордаж! – рявкнул Таран, распахнув боковую дверь десантного бота. В нее тут же ударило десяток стволов. Враги свой хлеб ели не зря, но бурят лишь хмыкнул, ступив вперед. Смертоносные пули и раскалённые до бела снаряды зависали прямо перед ним в воздухе, не причиняя никакого вреда.

Сладом в дверь ступила его четверка, прикрыв старшего металлом и ощетинившись стволами. Ход, отработанный сотнями тренировок, то для чего и создавались абордажные команды. Враги продолжали заливать нас свинцом, пока группа давала мне время залезть в доспех.

– Готово. – сказал я, когда система пришла в себя и я сумел подняться. – Ну «здрастье». Минус!

По команде первая штурмовая разошлась в стороны прижавшись к стенам, а я выпустил заготовленный конструкт. Даже не думал, что применять, и только когда на том конце коридора громыхнуло и раздались крики боли и отчаянья понял, что использовал бомбу, а не обычное ядро.

– Поехали. – скомандовал я, двинувшись вперед. Надписи на указателях могли врать, а вот ощущение от третьего глаза, подсказывающее, где находится реакторный отсек и мостик, средоточия резонанса на корабле, врать не могло. А уж с точностью прогнозов я разобрался давным давно.

– Что там? – спросил Таран, когда я замер перед очередным поворотом. Оттуда веяло ощутимой опасностью, но не смертельной, но рисковать своими людьми я не стал, и выставив маскировочную сферу сдвинул её в проход. Реакция была мгновенной, что то грохотнуло и щит содрогнулся, почти рассеявшись.

– А они не намерены шутить. – вполголоса сказал я, усиливая конструкт и отправляя его по коридору. Следующий выстрел я уже ждал, и даже сумел разглядеть висящую на потолке пушку, перекрывающую перекресток. Отличная штука, надо бы себе такую завести, если сумеем пройти.

Выстрел был такой силы, что меня наклонило, и пришлось сделать шаг назад, чтобы не упасть на спину. Орудие же выплюнуло гильзу, размером с мою ногу, и опустило ствол, вероятно перезаряжаясь. Только вот нацелиться снова уже не смогло. Рывком добравшись до вражеского механизма я ударил проводящими когтями, сминая и разрушая гидравлику, а в следующее мгновение, почувствовав опасность, отскочил.

Снаряд взорвался в покореженном стволе, и огненный шар разошелся по всем пяти направлениям перекрестка. Один из коридоров уходил вниз. Оттуда же донеслась хорошо различимая ругань на плохо освоенном русском языке. Вот говорят же, что если ты не знаешь русского мата, то ударив мизинец о стул тебе и сказать то нечего.