– Оно, собственно, не мое. Это вообще не предложение, если можно так выразится. Скорее предположение, высказанное моей супругой несколько недель назад. – сказал я. – Она предложила создать в России христианский орден, как делали в Риме и Священной Римской империи германской нации.

– Ордена не свойственны православию. – напомнил патриарх.

– Верно, но вполне свойственны высшей аристократии, так же как масонские ложи и прочие тайные организации, служащие больше для удовольствия и удобства общения, чувства сопричастности. – проговорил я, вспоминая нашу беседу. – я же предлагаю сделать действительный орден, который будет формально подчиняться лишь вам, патриарху, и в котором наравне с молитвами будут применяться духовные тренировки и практики.

– Это противоречит православному канону. – возразил Филарет.

– Я бы сказал, что много чего противоречит, но вы же сами признали, что рано или поздно приходится ступать в ногу со временем. – улыбнувшись проговорил я. – А наш орден сможет не только легализовать мою деятельность и целительство, но и позволит существенно усилить позиции церкви на политической арене. Это соответствует вашей цели?

– Возможно. – неопределенно сказал патриарх. – Но кому будет подчиняться этот орден фактически? Сколько в нем будет от православного христианства?

– Монахи в монастырях не только молятся, но и занимаются ежедневными делами, выполняют обязанности по хозяйству, а некоторые и вовсе, сражаются на передовой, вместе с солдатами и офицерами. – ответил я. – И это не мешает им быть истинно верующими христианами, так же как не помешает обучение духовным практикам. Наоборот, некоторым оно поможет сосредоточится на своих задачах.

– Вопрос слишком серьезный, чтобы решать его впопыхах. – подумав проговорил Филарет. – Я должен взвесить все плюсы и минусы. Но если я вдруг решусь на такой шаг – орден долен будет подчиняться церкви, а не императору.

– Он будет подчиняться магистру ордена, а тот в свою очередь – если это будет ему по рангу, будет подчиняться патриарху. – предложил я. – Или не подчиняться никому, если речь будет обо мне.

– Это слишком большой риск. – покачал головой Филарет. – Я должен это обдумать.

– Ни в коем случае не тороплю. – сказал я, поднимаясь с кресла. – У вас есть по крайней мере несколько недель, которые мы проведем в экспедиции. Там я вряд ли буду часто попадать на глаза камерам и применить свои навыки смогу разве что перед врагами, думаю нашими с вами общими врагами.

– Я поддержу любое ваше начинание, которое будет хорошо для Православного мира. – улыбнулся Филарет, так же вставая. – И уж точно не в наших интересах развал страны, смута и гражданская война.

– Очень на это надеюсь. – пожав руку патриарху я снял маскировочный купол, и увидел стоящего за ним, крайне озадаченного Строгонова. – В чем дело?

– Прошу прощения, ваше высочество. – покосившись на Филарета сказал Василий, и патриарх, кивнув, вышел из кабинета. – Боюсь все пленники мертвы. Медики пока проводят вскрытие, но уже понятно, что они умерли буквально за несколько секунд, находясь при этом в разных камерах.

Глава 3

– Ничего не понимаю. – проговорил я, в очередной раз пересматривая кусок записи с камеры. Тела уже отправились на криминалистическую экспертизу, до этого тщательно сфотографировав каждый сантиметр. Двери всех камер во время смерти заключенных были закрыты, и открывались только с дежурного пункта, удаленно. Никаких искажений, как во время использования моего маскировочного поля, никакого тумана или затенённости.

Люди, находящиеся в нескольких метрах, друг от друга просто начали падать и умерли в течении нескольких секунд.