– Так вы видели его? – уточнил я.

– Нет, не видел. – покачал головой патриарх. – У меня есть целая служба, работающая с душевнобольными, лжепророками и шарлатанами. Все они утверждают, что видели или слышали боги и его ангелов. Одним оказывается помощь, другие направляются в тюрьму, третьи по возможности перевоспитываются.

– Я не вхожу ни в одну из этих категорий. – улыбнувшись ответил я. – Возможно даже, к сожалению.

– Нет людей полностью психически здоровых, есть люди не дообследованные. – вернул мне улыбку Филарет. – Но у нас с вами, ваше высочество, и в самом деле особый случай. Не только из за нашей схожести, но и из за вашего будущего статуса. Император не должен быть душевнобольным, иначе он обречет всех своих граждан на жизнь в безумии или кошмаре.

– Хотите проверить мою психику? И как? Тестами и общением с психиатрами? – удивлённо спросил я.

– Я не посмею. Но… мы не сумеем ужиться в одном государстве, если наши цели не совпадают. – жестко сказал Филарет. – И лучше нам решить этот вопрос сейчас, пока моих сил хватит, чтобы вам противостоять.

– Могу вас заверить, пока их хватит. – усмехнулся я, примерно оценив интенсивность работы измененных чакр патриарха. – И раз уж у нас пошла речь о доверии. Разве может искаженный резонансом, не пользующийся силой резонаторного кристалла, а только собственным измененным телом, занимать Святой патриарший престол?

– Это очень и очень серьезное обвинение, которое легко опровергнуть. – усмехнулся Филарет, достав из за пазухи крестик с крупным алмазом и заставив его светиться.

– Я так тоже могу. – не остался я в долгу, заставив светиться… его же крест, но уже куда интенсивней. – Вы нашли входящий с вашим даром в резонанс инициированный кристалл. Возможно убитого, а может еще живого человека, и так можете обманывать кого угодно. Но не меня. К тому же любая серьезная проверка покажет искажение в вашем резонансе.

– Только этой проверки не будет. – с легко читаемой угрозой в голосе ответил патриарх. – Верно?

– Если случится так, что мы не сумеем договорится, то её точно не будет. Один из нас просто не выйдет из этой комнаты, второй же получит море проблем и скорее всего не сумеет достигнуть своей цели. – ответил я, заставив Филарета на мгновение нахмурится. – Если вы меня убьёте, то не сможете сохранить свой пост. Если я вас – то вряд ли скоро смогу занять трон.

– У одной цели может быть множество путей её достижения. – не согласился со мной патриарх. – Но я не хочу вас убивать. Не лежит у меня душа к этому.

– Как и я – предпочту договорится. Но прежде – скажите свою цель. – сказал я.

– Это очень просто. – улыбнувшись пожал плечами Филарет. – Я хочу сберечь православие, сберечь своих прихожан, братьев и сестер во Христе. Сделать так, чтобы никто и никогда не посмел поднять на них руку.

– На них, это на церковь? – чуть нахмурившись спросил я. – А как же иные религии? Ислам, Буддизм… католичество в конце концов?

– Православие – это вера про смирение и любовь к ближнему, а не про очищение огненным мечом земли от всех неверных. – пояснил свою позицию Филарет. – Я лишь пастух, что оберегает агнцев божьих. Даже если в заблуждении своем они верят… не слишком правильно.

– Я не стану с вами спорить на теологические темы, ваше святейшество. – сказал я, покачав головой. – Во первых – вы меня всё равно переспорите, а во вторых, я не хочу вмешиваться в дела церковные. Ни специально, ни случайно. Богу богово.

– Позиция очень похвальная, хотя и не слишком осуществимая. – заметил патриарх.