– Мы почти всех погрузили. – радостно сказала Ангелина, защищавшая товарищей и собиравшая выживших с других судов. – Идите на стыковку!

– Принято. – сказал я, тут же направляя захваченный крейсер вниз. Противники, очевидно так же сложившие наши переговоры, попытались пойти на перехват, существенно просаживая щиты, но сбить их окончательно не могли и через минуту мы должны были наконец приземлится. Вот только чувство опасности взвыло раскаленным и гвоздями впившись в виски, а затем в наушнике раздался предупреждающий писк.

– Вражеское судно идет на таран! Это крейсер паладина! – крикнула Инга, но я и без её подсказок видел стремительно приближающуюся хищную птицу, окруженную непробиваемым полем. До столкновения оставались считанные секунды. Кто то начал ругаться матом, кто то молиться и крестится. Большинство же вцепилось в свои кресла в ожидании удара. Но его не последовало.

Внезапно, для экипажа, атакующего наш корабль, для моих соратников и вообще для всех кроме меня, вражеский крейсер резко взмыл в небеса, перепрыгнув захваченное чудно, а через секунду на борту неприятеля произошло сразу несколько взрывов. Судно опасно накренилось, рискуя перевернуться, но в последний момент сумело удержаться. Как им казалось.

Я вновь создал свой щит прямо под золотым свечением защитной сферы противника, и струи воздуха, внезапно получившие опору, с многократно превышающей технологические пределы силой оттолкнулись, окончательно переворачивая крейсер. На мгновение маршевые двигатели оказались сверху, корабль резко пошел вниз, но через несколько секунд пилот умудрился выправить положение.

– Держимся рядом с паладином! – приказал я, и когда наши корабли оказались на расстоянии досягаемости вновь подложил противнику свинью. Остальные враги, взбодрившиеся с появлением паладина, в шоке наблюдали за происходящим.

Генрих Великий, паладин святого Папы, обладатель непробиваемого щита, впервые терпел поражение. Они пока не могли в это поверить, еще надеялись на чудо, но экипаж крейсера принял единственно верное решение – снижаться. Потеряй они управление на высоте в пару километров – не выживет никто.

Я еще дважды сумел подправить курс врага, так чтобы они рухнули как можно дальше от Черепахи, но, к моему громаднейшему сожалению, сели они довольно мягко, разве что по склону чуть прокатились, повредив брюхо и маршевые двигатели. Но золотистый купол по прежнему держался над ними.

– Открытый канал. – приказал я, и через секунду Инга кивнула. – Цесаревич Александр вызывает Генриха, бывшего Великим. Сдавайтесь, иначе погибнете.

– Вы не сможете пробить наш купол! Мы под защитой господа! – яростно ответил мне появившийся на экране немец. Но куда больше меня заинтересовал не он, а чуть улыбающийся парень, стоящий у него под левой рукой. – Вы еретики, и огонь римской католической церкви очистит от вас эти земли!

– Ваши щиты не вечны. Даже вам нужно когда то спать. – ответил я, стараясь не показывать вида что вижу знаки, показываемые на фоне. Наш лазутчик показал два кружочка пальцами, и когда большой сформировался – малый исчез. На мгновение я прикрыл глаза. Да, у парня была совсем другая задача, но… если я правильно его понял.

– Мы легко продержимся до подхода подкреплений. А после от вас не останется даже мокрого места! – самоуверенно сказал Генрих.

– К сожалению вы мне нужны живым. – сказал я, усмехнувшись. – Но посмотрим что вы сможете сделать без кристалла резонатора.

Жеглов, всё это время дожидавшийся приказа, на мгновение задумался, кивнул и переведя взгляд на паладина – ударил. Генрих вскрикнул, хватаясь за грудь.