– Я слышала, что князь амурский был не капитаном судна, а лишь выполнявшим приказы адьютантом. – мило улыбаясь вмешалась в разговор Мария. – Возможно, если следователи учтут этот факт, наказание было бы менее строгим.

– Но это же был наш корабль… – прошептал старик, на руке которого немедля повисла жена. – Хотя да, вы правы, конечно, адьютантом, а не капитаном.

– Вот только он не мог быть адьютантом на судах вашего рода. – продолжала Мария. – Возможно это были не ваши суда, а взятые в аренду? Ну, например у княжества Ляпинского? Правда истек срок, да и выплаты ни одной не было. Но, на сколько я знаю сейчас там бардак в бумагах, найти потерянную ведомость можно лишь чудом. Или дарственную. Или и то и другое…

– Корабль и аренда? – тут же поняв, о чем речь спросила княгиня Амурская.

– И конечно неустойка за просрочку аренды судна такого класса, за пятнадцать лет. – с милым выражением на лице продолжила их доить Мария. – Сумма, конечно, получится приличная, вы посмотрите у себя в документах, может найдете несколько вариантов, а его высочество потом выберет какой из них верный.

– Но… – нахмурившись попробовал возразить старик, тут же замолчавший от стальной хватки жены.

– Вы совершенно правы, ваше высочество, мы обязательно посмотрим все документы. – зло шикнув на мужа ответила княгиня Амурская, которая явно соображала быстрее мужа, может в силу возраста, а может просто так получилось. – Всего вам доброго, мы немедля отправимся в имение, и все проверим.

– О, не стоит торопится. Тюрьмы у вас хоть и холодные, и давно не ремонтировавшиеся, но крайне надежные. Уверена, с ним всё будет в порядке. – вслед им сказала Мария, и в её улыбке было столько яда, что можно было залить целый каток.

– Хочешь его отпустить? – спросил я, когда супружеская пара Амурских отошла достаточно далеко. – И ради чего? Один корабль уже ничего не решит.

– Этот корабль сейчас вместе с командой в Якутске. – напомнил Строганов. – Как мы его получим?

– Сами прилетят. – пожав плечиками ответила Мальвина. – И треть земель заложат, лишь бы сын в живых остался.

– Я, простив того, чтобы он избежал наказания. – поморщившись сказала Инга.

– Об этом речи не идет. Или адьютанты у нас уже стали безгрешными? – поняв задумку первой супруги ответил я. – Может казни он и избежит, а вот работы на рудниках – нет. Заодно прочувствует как живет народ.

– А мы получим несколько кораблей и внушительную сумму денег. – чуть не мурлыча сказала Мария. – Всё в семью.

Большая часть домов Сибири предпочитала откупиться и остаться без флота, лишь бы иметь призрачную надежду спасти своих отпрысков. Раскаянье? Пфф… никто из тех, кто молил о пощаде, ревел в три ручья или клялся на крови детей и предков даже близко не сожалел о своих действиях. Все жалели только о проигрыше. О том, что попались.

Для меня стало откровением, что некоторые рода предпочитали остаться с хоть какими то силами и средствами, а не платить за своих детей вполне приемлемый выкуп. Детей таких жлобов мы приглашали на дополнительные беседы, и после демонстрации записи часто выяснялось, что те не так уж сильно и любят родителей. Ну а там подключалась тайная канцелярия и распутывала клубок из казнокрадства, измены, заказных убийств и взяток. Было «весело» всем.

Но пропаганда из каждого утюга, записи допросов и увещевания родителей сработали. День ото дня Якутск покидали суда, вырываясь из внутренней блокады, устроенной уже ханом Булатом. В первый раз мы даже сочли это за атаку и чуть не уничтожили беглецов. К счастью, все прояснилось при переговорах, и наша штурмовая группа без проволочек взошла на борт.