– Вряд ли вы можете показать нам что то, чего мы еще не видели. – с чувством собственного превосходства сказала Мария. – И уж тем более то что может нас напугать.

– Напугать – нет. Вызвать отвращение – вполне возможно. – вновь покачал головой Иван Яковлевич. – Даже учитывая, что выжили далеко не все беглецы, до нас сумели добраться люди с разными изъянами. Тунгусская зона забирала не самых слабых, и даже не самых больных – она забирала везучих. А невезучих коверкала, словно малолетний ребенок, которому в руки попала фигура из скульптурной глины.

– Люди с расслаивающейся, слезающей словно у змей во время линьки кожей. С костями, что раздваиваются или начинают, расти в ширь. Карлики и гиганты, которые еще несколько месяцев назад были нормального роста. – перечислял барон. – Всё это было с людьми не впервой, можно было бы списать на какую то болезнь. Но вот другие…

– Продолжайте. – попросил я, когда барон вновь замолчал отпив чай.

– Как я и сказал, это не самое приятное что можно себе представить… но, если настаиваете. – Иван Яковлевич картинно вздохнул. – Наши предки вели хорошую документацию, делали фото и записи, так что до нас события тех дней дошли почти без искажений, в отличие от жителей бывшей зоны, прошу прощения за неудачный каламбур.

– Твари… потерявшие разум, но не инстинкты. Существа с четырьмя руками или тремя ногами. С вывернутыми в другую сторону коленями и выросшими крыльями летучих мышей. С щупальцами и многим многим другим. – поморщившись пояснил барон. – Они пришли в город с юга и запада. Некоторые пытались общаться, но были столь ужасны что люди просто не могли этого вынести. Другие сразу начали нападать.

– Почти два года граждане Вилюйска самоотверженно сражались на передовой. Иногда случалось такое, что заканчивались пули, и они переходили на самострелы. И когда вроде всё успокоилось и бывшие когда то людьми закончились, настало время зверей. – барон сделал драматическую паузу, а затем достал из верхнего ящика стола любовно обшитый кожей альбом. – Звери, я и сам сталкивался с ними, у меня есть даже несколько трофеев. Но сейчас это скорее обязанность, тогда же было подвигом!

– Что может быть героического в победе над зверьем, когда у вас есть бетонные дома и ружья? – с сомнением спросила Мария.

– О, если это обычный медведь, то конечно ничего. Но вот если этот медведь будет под три метра в холке, у него будет толстая костяная броня вместо шерсти и семь мощных лап, способных вскрывать даже бетонные укрепления. – усмехнувшись покачал головой барон. – К тому же, не забывайте, тогда со снабжением все было крайне плохо. Стрелы вместо пуль – были отнюдь не редкостью.

– Как могло появится что то подобное в зоне? – спросил я.

– Это нужно уточнять у наших ученых. – пожал плечами барон. – Говорят, что девять из десяти рожденных в диссонансе тварей умирает в первые дни. Еще девять из оставшихся – в течении пары недель. А вот те что выжил… – он протянул мне альбом с фотографиями, которые я не без интереса начал рассматривать и показывать супругам. А посмотреть там действительно было на что.

На первом же фото оказался изображен тот самый медведь, о котором говорил барон. Правда от медведя в этой твари мало что осталось. Даже морда, без характерного перехода к носу – треугольная, словно у акулы, и покрытая со всех сторон толстой броней. Для наших пушек, конечно, ерунда, но деревянные стрелы подобное не возьмут.

Дальше шло нечто, что я в начале принял за куст, такими большими и разветвленными оказались колючки на этом еже. Лап тоже был перебор, как и глаз. Я только с одной стороны насчитал четыре.