Император ничего не ответил, но взгляд его был более чем красноречив. В начале он обошел Краснова по кругу, осмотрел общие детали, а затем, медленно приближаясь, начал концентрировать свое внимание на отдельных аспектах. Аккуратно дотрагивался до отдельных частей и механизмов.

– Щекотно! – произнес Краснов, заставив императора еще больше нахмурится.

– Любопытный экземпляр, его нужно обследовать в спокойных условиях, в лабораторной чистой комнате… – проговорил Борис, зайдя Максиму со спины.

– Он не объект для экспериментов. – возразил я. – И без моего согласия никуда не пойдет.

– В таком случае пусть остается там, где и есть. – усмехнулся император, выпрямившись. – Вас же обоих всё устраивает?

– Ваш сарказм неуместен. – стараясь сохранять спокойствие ответил я. – Тем более я вижу более чем заинтересованный взгляд. Вам нужно разобраться в происходящем не меньше, чем нам, а это помещение вполне можно превратить в чистую комнату, при необходимости.

– Не нужно. – едва заметно поморщившись ответил Борис, возвращаясь к обследованию механизмов, плотно опутывающих Максима. Даже когда стало совершенно понятно, что это не закончится быстро, я все равно остался с товарищем, контролируя происходящее. Кто то, возможно, скажет – не стоит стоять над душой и мешать профессионалу, но было у меня неприятное чувство…

– Нужно избавится от лишних соединений. – наконец сказал Борис.

– И какие именно являются лишними? – н всякий случай уточнил я.

– Всё что напрямую не связано с биологией и все что поддастся. – почти не думая ответил Борис. – Будем снимать слой за слоем, пока не обнажится истинный контур. Только поле этого можно будет начинать настоящее обследование. Все внешние детали не родные.

– Вообще то я их чувствую. – тут же возмутился Краснов.

– Это еще не говорит об их полезности или необходимости. – возразил император. – Мне понадобится помощник, для разборки. А лучше несколько.

– У меня есть одна кандидатура, которая будет все делать максимально аккуратно. – подумав сказал я, и через минуту в комнату вошла Гаечка.

– Для начала – обеспечим стерильность. – поняв, что я не собираюсь отступать сказал Борис Владимирович, и мы приступили к обработке помещения. Всё лишнее вынесли, поставили жесткий ультрафиолет, протерли все поверхности слабым спиртовым раствором и только после этого приступили к разборке связывающих Краснова с кораблем механизмов.

Надо отдать должное, император оказался настоящим профессионалом, даже ученым а не технарем, понимающим происходящее на куда более глубоком уровне чем я или даже Гаечка, всю жизнь копошащаяся в механизмах. Он не просто знал что и зачем происходит в непонятных электронных схемах Макса, но и легко пояснял почему и с чем это связано. В общем показал себя с действительно удивительной стороны. Впрочем, учитывая какими экспериментами занималась его законная супруга, я уже ни в чем не был уверен и старался не удивляться.

Пока они занимались механизмами, я старался поддерживать тело Краснова в нормальном, на сколько это возможно для ампутанта, состоянии. Снижал боль, успокаивал и время от времени возобновлял нормальное течение праны по меридианам.

Через несколько часов аккуратного разбора, во время которого Макс то и дело сжимал зубы, показался каркас из странных металлоконструкций, больше всего напоминавших витые волокна мышечной ткани. И стоило открепить их от внешнего контура, как они повели себя точно так же – сжались, подтянувшись ближе к телу.

Император, то и дело что то бормотавший себе под нос, довольно усмехнулся, и дотронулся до одного из оставшихся узлов. Максим зашипел, сквозь зубы, достаточно громко, чтобы Гаечка отдернула руки с ударным шуруповертом от гайки, которую пыталась открутить.