– Отлично, мы добрались до настоящего тела механизма. – сказал Борис, показывая на прижатые к спине Макса витые черные волокна. – Нужно собрать его кровь, может пригодится.

– Это кровь? – уточнил я, глядя на угольно маслянистую жидкость, больше всего похожую на сырую нефть. Вот только эта жидкость, вопреки всем законам физики, текла вверх по механизмам, выходя из уже отключенных сочленений, в попытке вернуться в «мышечные» ткани.

– Кровь механизма. – пояснил Борис, беря на край скальпеля одну калю и отправляя её в пробирку. – К слову, можешь не волноваться, такого у наших врагов в ближайшее время не появится.

– Могу я узнать почему? – спросил я, но император лишь усмехнулся, отцепляя последнюю связку с корпусом корабля. Максим взвыл, потянувшись клешней манипулятора к глазам. – Тише, тише… ты как?

– Я снова ничего не вижу. – пожаловался Краснов.

– Мы что нибудь придумаем. – пообещал я товарищу.

– Бесплатный совет. – проговорил Борис, кладя полную пробирку с черной кровью в передний карман. – Большая часть внешних механизмов была английского производства, некоторые – сильно устаревшие, так что просто используйте компоненты для резонансных доспехов. Учитывая желание этого мальчика жить, достаточно будет прицепить их на желаемые места и не мешать сращиванию механизмов.

– Что за сращивание механизмов? – осторожно поинтересовалась Гаечка.

– Нужно провести несколько тестов, но судя по соединениям… – собравший механическую кровь и вдоволь повозившийся с техникой Борис стал куда более весел и словоохотлив. – Полное проникновение и сращивание нервных окончаний с механическими контурами в районе отсутствующих конечностей, всего позвоночного столба и основания шеи.

– Давай я помогу тебе встать. – проговорила Гаечка, подставляя свое плечо, вот только девушка совершенно не рассчитала массу механического тела и тут же просела под манипулятором. Я подставил пресс, чтобы ей помочь… и конструкт развеялся едва коснулся обнаженной техноплоти. Пришлось подхватывать товарища по простому, руками, но заметку я себе в мозгу сделал.

– Можете поддержать? – попросил я Бориса. – Я возьму чем можно прикрыть раны и механические части.

– Лучше я. – сказала реально оценившая свои силы Гаечка. – Я тут всё знаю. Но вы всё же придержите, очень вас прошу.

– Чтобы я… хорошо. – поморщившись сказал Борис, подойдя вплотную к Краснову и подхватив его под плечо. В момент, когда он соприкоснулся с обтягивающими механическими частями я наконец решился вновь использовать на нем истинное зрение, и едва сдержался эмоции не отразились на моем лице.

Филарет был прав, во всем. То, что сейчас стояло буквально в полуметре от меня никак не могло быть человеком. Искаженный, в полном смысле этого слова, с исковерканными внутренними органами, непонятно как переплетенными друг с другом и неясно почему функционирующими, с жутко покореженной аурой.

Но главное – это энергетический контур и меридианы. Я никогда подобного не видел. Даже встреченный нами в Тунгусской зоне кабан подвергся меньшему количеству изменений. Проводящие кости, измененные ткани, и множественные энергетические каналы, непонятно каким образом не мешающие друг другу. Всё его тело буквально держалось на резонансе и простое прикосновение к Краснову принесло боль и не только ему, псевдомышцы сжались, будто стараясь отодвинуться как можно дальше.

– Вот так, надо только постараться. – бормоча Гаечка накинула простынь на спину Максима, и ткань тут же натянулась, очерчивая угловатые контуры железных мышц. – Надо отвести его в каюту.

– Не советую. – сказал Борис, с облегчением отойдя от моего товарища.