Аристократом же было важно, что земли за Уралом в основном считались вотчиной Романовых и с возвращением этих земель в оборот многие рассчитывали получить сладкие каски, а сейчас ближе к центру зоны даже глухая поляна с камнями могла таким стать. Любой искаженный материал, прошедший через изменение, стоил в тысячи раз больше, чем обычный.

В первую очередь это конечно было связано с опасностью добычи таких материалов, с множеством загубленных жизней даже при лесоповале, и добыче руды. Но сейчас, благодаря исчезновению Тунгусской зоны, ситуация могла в корне изменится, что потенциально выводило экономику и науку империи на недостижимую до этого высоту.

– В данный момент, я, как наследник дома Романовых, не имею права распоряжаться землями, которыми владеет род и империя. Лишь тем что является частью моего личного княжества. Но могу пообещать смельчакам достойную награду. – объявил я. – Каждый, кто окажется достаточно храбр и сумеет пройти обучение, для защиты от остаточного диссонанса, получит возможность обогатить себя, свою семью и род. В о славу Российской империи! За Россию!

– За Россию! За императора! – громогласно ответил мне многотысячный хор. и помахав людям на прощание я ушел с трибуны, оставив за собой толпу, чье настроение в корне изменилось. Сейчас они успокоятся, разойдутся по домам и начнут обдумывать произошедшее. А по всем каналам им будут рассказывать о том, как велики богатства Сибири и Тунгуса. И как было бы славно, если бы цесаревич стал императором и со своего барского плеча разрешил добывать ресурсы не только в княжестве Арылахском но и во всей зоне.

– Они меня чуть не растерзали. – спокойно проговорил Петр, когда мы оказались в небольшом обеденном зале, только для самых близких. – Надеюсь, ваше высочество, что ваша стратегия окажется верной. Всё же двадцать лет службы – это крайне тяжелый срок. Это еще не говорилось что двадцать лет нужно быть на острие атаки.

– Это мы будем пояснять постепенно, приучая людей к тому, что служить своей родине, а не личным интересам, выгодно в первую очередь им. – ответил я, располагаясь за столом. – К тому же, с ростом доходов из зоны мы сможем значительно поднять средний уровень благосостояния.

– А что потом? Отречение от престола и провозглашение республики? – с хитрой улыбкой спросил Морозов.

– Зачем? Конституционная монархия меня вполне устроит. – так же с улыбкой ответил я. – Тем более что с потомками у меня будет всё в порядке, а в случае необходимости всегда можно ввести тиранию.

– Только вот мне уже премьером при таком раскладе не быть. – с пониманием кивнул Морозов. – И кто тогда? Уважаемый Мирослав?

– Не стоит думать в эту сторону, отец. – сказала Мария, стрельнув в меня глазками. – До этого ещё дожить надо.

– Верно. Для того чтобы провозгласить смену режима мне для начала нужно стать полновесным императором. – кивнул я, взяв ладонь первой супруги в свою. – А у нас с этим могут возникнуть незначительные проблемы.

– Ну, если уж пропажа символов власти – скипетра и державы, это незначительные проблемы, то я даже не знаю какие более существенны. – усмехнулся Петр. – Возможно пропажа патриарха, что должен возложить корону на твою буйную голову? Филарета не стало, но собор архиереев на удивление спокоен. Кажется им даже нравится чувствовать собственную власть, не претендуя на её полноту.

– Мы с вами прекрасно понимаем, что это не на долго. Год, максимум два. Им надоест текущее положение, начнутся интриги, противоборство, попытки подчинить себе территории соседних губерний. – заметил я. – Нам же нужно будет этим временем воспользоваться, чтобы провести программу переобучения и перевооружения.

– Как только начнется массовая добыча ресурсов с территории княжества, цены на редкие ресурсы из России упадут.