– Ремни. – ответил я, показывая на полоски ткани. – Они не порваны и не обрезаны, а расстегнуты. И явно не мной.

– Погоди, ты хочешь сказать – кто то нарочно развязал Екатерину? – нахмурившись спросила Ангелина.

– Да. Скорее всего в тот момент, когда я сконцентрировался на её лечении и не видел ничего вокруг. – ответил я, обращаясь к интерфейсу паука. – К счастью, съемка во время лечения не прекращалась, так что… сейчас отмотаем запись и посмотрим.

– Да, ты прав, это лучший вариант. – ответила Ангелина, чуть отойдя в сторону и не мешая мне восстанавливать события. Добраться до видео оказалось не так сложно, и через несколько секунд я уже просматривал момент лечения. К сожалению камера, как всегда, центрировалась на моем лице, но в кадр дважды попадала Фекла.

– Она подходила к кровати. – выдохнув заключил я, и снова набрал Константина. – В комнате императрицы было видеонаблюдение? Есть записи?

– Как можно, ваше высочество, это же личные покои. – ответил Костя. – Никакого видеонаблюдения, строгое ограничение по посещениям.

– Ясно. – выдохнул я. – Новости есть?

– Пока выясняют, ваше высочество. Сиделка как сквозь землю провалилась. – ответил Багратион младший, не добавляя мне настроения.

– Отдай видео с моего коммуникатора спецам, пусть просмотрят покадрово мне нужно знать, что она делала, и когда. Пусть проверят входящие сообщения и звонки на её телефон. – попросил я, возвращаясь к осмотру комнаты.

– Милый, может ты всё же расскажешь в чем дело? – спросила Ангелина, когда я поднялся с корточек.

– Слишком много совпадений, и слишком вовремя. – ответил я, не глядя на супругу. – Я уже рассказывал о просьбе регента, и стоило мне направится в палату Екатерины, как у Константина появилось срочное сообщение, которое я не мог игнорировать, а сиделка, когда я пришел, очень нервничала. Екатерина, находящаяся под сильным снотворным, вдруг пробудилась, а сковывающие её ремни и цепи – оказались расстегнуты. Каждый из этих фактов по отдельности мог бы стать лишь причиной для подозрения, но все вместе.

– Их все можно объяснить. – возразила Ангелина.

– По отдельности – да. – кивнул я. – Случайности происходят, так бывает. И в каждую из них по отдельности я мог бы поверить, но вместе…

– Они получаются слишком подозрительными. – закончила за меня Ангелина.

– Верно. – кивнул я. – Кто то очень хотел, чтобы исцеление закончилось катастрофой. И либо я убил Екатерину, либо она меня. Только вот… я пытаюсь понять кому этом могло быть выгодно, и всё время прихожу к крайне неутешительному выводу. Ведь если рассматривать только половину варианта, выгодней всего смерть Екатерины мне.

– Тебе? – словно эхо повторила Ангелина, но затем встрепенулась. – Вы правы, ваше величество.

– Не начинай. – поморщившись проговорил я.

– Но это правда. Пусть о мертвых не принято говорить плохо, но она заслужила смерти. Возможно даже не такой, а гораздо худшей. Её убийство – это милосердие, хотя я бы предпочла укол, а не схватку, унесшую одну жизнь и чуть не стоившую нам ещё десятка. – продолжила Ангелина. – Раздробленность государства, убийства, интриги… и другие её грехи… включая Демидова.

– Да, она была далеко не ангелом. – кивнул я, вспомнив, что трансляция продолжается, а значит мои высказывания и обвинения Марии по поводу экспериментов не попали в эфир только благодаря лагу в две минуты и редактору. – Сколько человек видело схватку?

– Несколько миллионов. – спокойно ответила Ангелина. – И вряд ли они будут тебя обвинять в произошедшем.