С этими словами он поднялся, и кивнув быстро направился к выходу. Я же надолго задумался, понимая всю неоднозначность ситуации. Болезни Екатерины было сложно найти подходящее сравнение просто потому, что будь она обычным человеком, или даже аристократом из низших сословий, её бы давно убили без всякого спроса. Ещё в момент обращения в тварь.

Не операбельный рак, с метастазами в мозг – это куда более легкое и менее болезненное состояние, чем то в котором сейчас находилась Екатерина. Даже в крайней форме старческая деменция оставляла в человеке больше человеческого чем то, что творило с телом и разумом искажение диссонанса.

Эвтаназия? Пожалуй да, быстрая и безболезненная смерть – лучший для неё выход. Только вот предложение, которое мне сделал Петр, это не только мольба о помощи страдающего брата, но и политическое деяние, которое не может не сказаться на всё жизни империи. У Екатерины до сих пор множество сторонников, которые прикрываясь её именем и титулом поддерживают оппозицию.

– Церковь подобное решение не поддержит. – заметила Инга, когда я рассказал супругам о предложении Петра. – Так что в публичное поле выносить этот вопрос категорически нельзя.

– Ну почему же, можно, но не как вопрос. – подумав возразила Ангелина. – По факту смерти бывшей императрицы матери, рассказать, как она мучалась за народ. Учитывая, что происходит с Екатериной, это будет милосердие.

– Милосердие которого она не заслуживает. – коротко сказала Мария. – Но умереть она должна, в этом я тебя полностью поддержу. Я сама не раз задумывалась о том что пора избавляться от тетки, а раз уж отец к тебе с таким предложением пришел, значит и в обществе его сторонников такое решение уже созрело.

– Такое решение не принимается нахрапом, за один день. – проговорила Инга. – Скорее всего, обсуждение заняло не один месяц, со времени искажения императрицы, а значит решение взвешенное и коллегиальное. Но принимать его только тебе, в конце концов – она твоя мать.

– Она защищала тебя до пятнадцати лет. – напомнила Ангелина. – Несмотря на то что ты лежал в коме. Заботилась о тебе, старалась найти способ исцеления, но то, во что она превратилась – это больше не она. Это вообще не человек. Отпустить её будет правильным решением.

– Которое можно принять и без твоего участия. – кивнула своим мыслям Мария. – Дорогой, если тебе сложно принять это решение самому, я могу сделать это за тебя.

– Как верно заметила Ангелина, мать заботилась обо мне до пятнадцати лет, хоть и делала это очень своеобразно. – сказал я, заставив Марию замолчать на полуслове. – Так что с моей стороны будет свинством не испробовать все способы исцеления, прежде чем принимать окончательное решение. И плевать что скажут бояре или дворяне, в первую очередь важно, что считаю я сам. Если она умрет по моей вине, а я не верну долг, это может стать преградой на пути к моему духовному росту.

– Вот как? – Мария задумчиво посмотрела на меня. – Но ведь ты убивал десятками, сотнями – и это не стало для тебя проблемой.

– Одно дело убить в бою, или во время самообороны. Совсем другое – убить беззащитного. – возразил я. – Она сейчас как ребенок или скованный зверь…

– Если ты так говоришь, дорогой, то пусть будет так. – проговорила первая супруга. – Если тебе нужно убить её самостоятельно, чтобы стать сильнее, я готова подождать столько сколько ты считаешь нужным.

– Хорошо. – кивнул я, задумавшись. Я не обманывал девушек, психологическая преграда вполне могла стать кармической расплатой за необдуманное действие, а убийство безоружных и слабых вполне подходило под эту категорию.