Теперь мне уже не казались дикими слова Марии, про «стать единым» и «прочувствовать камень». Хотя состояние, в котором я находился оказалось ближе к трансу, чем к медитации, и при таком изменении ауры всего организма я не то, что бегать и стрелять не мог – даже дышать приходилось через раз. Концентрация – запредельная.

Выдохнув, я постепенно начал возвращаться в норму, чтобы не повредить меридианам быстрым переходам. С каким трудом давалось изменение собственной ауры, и как легко было возвращаться в естественное состояние. И все же я почувствовал незначительное сопротивление. Части меня не понравилось возвращение в норму, а через несколько секунд эта часть отвалилась, отделалась вновь став чужеродной.

– Ладно, на сегодня урок, пожалуй, можно прекращать. – удовлетворенно выдохнул я, поднимаясь. Теперь я знал, что нужно делать, знал, как добиться результата и даже запомнил общее состояние. Осталось совсем немного – научиться входить в него по первому желанию и поддерживать не таким трудом. Иначе вся прелесть резонанса сойдет на нет, даже если я его освою.

Взглянув на часы, я только вздохнуть мог, уже почти девять. И построение, и завтрак я пропустил, уже началось первое занятие. Надо поспешить, ну и желательно при этом не попасться страже. То, что я решил прогуляться по секретному подземному комплексу с искаженными – только мое дело.

Выбрался я из коридора через пять минут, дождавшись пока стража пройдет по коридору – перебежал в старый проход и потом проскочил у них за спинами к выходу. Через десять минут я уже был на занятии, а через пятнадцать – «на ковре» у дядюшки Романа. Сам дурак, мог и догадаться что после двух похищений мою пропажу тут же заметят и поднимут тревогу.

Роман был крайне озадачен моим поведением, выражал существенную озабоченность, но говорил почему то совершенно по другому. В основном матом. В непереводимых идиоматических выражениях, описывающих всю красоту русского языка и передающего его мощь.

– …Понял?! – наконец выдохся Роман, глядя на меня сверху вниз.

– Так точно. Более такого не повторится. – отчеканил я, приняв вид шальной и слегка придурковатей, как сам Петр Великий велел. Начальство такого вида не оценило, и продолжив длинную многоэтажную тираду послало меня в пешее путешествие, извиняться перед начальником охраны и поднятой по тревоге оперативной группой.

– Если браслеты, око и датчик не помогают, может отключить их и выдать мне просто оружие? – на всякий случай спросил я у дядьки.

– Я… нет. Хватит с тебя личной ракетницы. Учись лучше, и никакое оружие тебе не понадобится. – успокаиваясь ответил Роман. – Я и так уже выписал для тебя лучшего преподавателя, которого только смог найти.

– Он вас кстати вспоминал. – заметил я, переводя тему в другое русло. – И Бронислава, и вас, и даже…

– Уверен словом добрым, но непечатным. – усмехнулся дядька, рухнув в кресло, и помассировав виски указательными пальцами. – Все, иди уже от сюда. Перед парнями извинись. Это их работа, но и дергать штурмовой взвод без дела – как постоянно кричать Волки. Не дело.

– Есть идти… – хотел было выйти я из помещения, когда снова взглянул на страдающего Романа. Похоже он себя совсем загнал, с навалившимися служебными обязанностями. Хочешь власти, будь готов к ответственности. Несколько мгновений думал снять эту боль, или нет. Они меня и так контролируют рассматривая каждое действие как под микроскопом, и про историю с Гаубицевым скорее всего в курсе. Так что сильно хуже не будет.

– Что? Ты чего удумал? – спросил Роман, отстранившись, когда я шагнул к нему и демонстративно протянул руки. – Ты ребенок что ли? На ручки захотел?

– Больно надо.