– Парень не плох. Не лучший потенциал в плане максимального пикового показателя резонанса, но знает свой предел, да и объем резервов у него более чем приличный. – заметил Строганов, когда мы отошли чуть дальше. – Слышал ты его вытащил из камеры, вместе с четырьмя другими пацанами.

– Жаль выжили не все. – поморщился я.

– Не кори себя, кто вообще мог подумать, что вы справитесь с таким испытанием? – попробовал приободрить меня Строганов. – В любом случае – поступок храбрый, и заслуживающий всяческого одобрения. Но ты должен понимать – тащить этих ребят за собой ты не обязан. Ты войдешь в род, получишь взвод лучших подготовленных бойцов, возможно именно ту десятку, с которой мы занимались в имении.

– Это мои люди, пока они сами не захотят уйти – я от них отказываться не собираюсь. – ответил я, и Василий лишь улыбнулся. – Я… чувствую себя немного неуютно, после сегодняшнего. Я ведь даже не поинтересовался как дела у деда Мирослава. Ты его видел? Знаешь, что произошло?

– Меня там не было, если ты про это спрашиваешь. – проговорил Строганов, но увидев, что такой ответ меня не удовлетворил, продолжил: – Но да, немного в курсе. Одного из статских советников поймали Дети господни, накачали какой то дрянью, обработали и отправили во дворец. До последнего никто ничего не подозревал, ведь посторонних предметов у него с собой не было, вел он себя весьма нормально, а во дворец был вхож в рамках своих обязанностей.

– И что дальше? Он просто взорвался? – удивленно спросил я.

– Ну, не просто. – поморщившись ответил Василий. – Говорят он ударил во все стороны тысячами шипов. Простейший конструкт шестого ранга, объемно силовой, но он выполняется в единичном экземпляре – а тут тысячи, словно осколки. Никакие щиты не спасли, его сиятельство успел заслонить собой государя, но сам получил множественные ранения. Жить будет, но он уже старый человек…

– Выздоровление идет медленно. – кивнул я, задумавшись о том хорошо это или плохо. Нет, понятно, что вообще плохо. Ужасно что совершаются теракты, что умирают люди, но такова жизнь. Где то кто то постоянно умирает, каждую секунду, и не факт, что это не мучительная насильственная смерть.

После опыта с Гаубицевым я могу раскрыться Мирославу и помочь ему. Что будет после этого? Я и так у них на коротком поводке… если выяснится, что я в состоянии лечить ранения и недуги, раньше, чем я обрету самостоятельность и достаточные силы, меня могут просто запереть в золотой клетке.

Но и оставлять его без лечения – нельзя…

Городская центральная больница крепость, имени Пирогова

– Брат Митродон, служитель Суворовых, отказался помочь своим хозяевам упокоиться. – мрачно проговорил старший брат очиститель, возглавляющий орден Асклепия в Петрограде, Никодим Костев. – Это крайне печально, мы должны помогать страждущим и нуждающимся, а не оставлять их один на один с их болезнями.

– Раз уж так вышло, брат очиститель, то не стоит ли нам сменить Митродона? Отозвать его, от исполнения обязанностей, и направить более послушного врачевателя, не отвергающего клятву Асклепию? – поинтересовался другой служитель ордена, брат врачеватель Виропас.

– Пока Митродон верен ордену и букве его законов… он сдержит обет молчания, иначе его мирская семья будет наказана за непослушание. – возразил Никодим. – придется подождать, но уверен – он сломается. Понимает, что стоит ему пойти поперек воли ордена – его дети погибнут, а у него самого не останется союзников.

– Это время, брат очиститель… мальчишка становится опасней с каждым днем. Пока мы можем еще остановить его, затормозить развитие или даже обратить его вспять.