Даже какая то гордость брала за парней и девчонок, никто не побежал, не струсил от отсутствия доспеха, не открыл беспорядочную стрельбу. Все держались максимально собранно, разбитые щиты тут же заменялись новыми, а проявлявшие явную агрессию противники уничтожались первым же слаженным залпом.

– Уходим? –серьезно спросила Ангелина, отбросив в сторону одного из бежавшего на нас с лицом искорёженным криком мужчину.

– Нет, если просто отступим – нас зажмут или уничтожат при взлете. – ответил я, вжимая прессом в пол нескольких засевших за перевернутым дубовым столом стрелков. – Двигаемся к Багратиону, он наш счастливый билет наружу.

– Ясно. – ответил Петр. – Коробочка! Вторые номера, раз!

Взвод перестроился, оставив по два человека с каждой стороны, и заключив нас с Ангелиной в кольцо. Пусть это была излишняя предосторожность, отговаривать соратников я не стал, а вместо этого усиливал их щиты и прикрывал от тех атак, которые они не успевали заметить. Сейчас было куда важнее вывести всех своих людей невредимыми, чем нестись вперед сломя голову или выпендриваться, показывая свое превосходство, тем более что впереди у нас были достойные противники.

Багратион, с группой охраны и личной гвардии, оказался зажат в углу. Его прикрывали несколько человек в резонансных доспехах, но со всех сторон в них летели пули и конструкты, так что казалось, что мы вообще чужие на этом празднике жизни. Я смел нескольких стрелков прессом, но в то же мгновение кованные фигурные ворота, ведущие во дворец, с глухим металлическим звоном захлопнулись.

И ладно бы их заперли с той стороны. Нет, группа из шести бойцов в незнакомой черной резонансной броне, с золотыми серпами на груди, заблокировали выход. В отличие от остальных сражающихся во дворе, в руках у них были противотанковые ружья и крупнокалиберные пулеметы.

– За спину! – скомандовал я, выступив на встречу незнакомым бойцам. Поставленный щит мгновенно опустошил половину запаса праны в Шахе, но даже этого оказалось бы мало, если бы я не выставил его под углом. То, что загрохотало по прозрачной поверхности, оставляя радужные разводы и круги от попаданий, даже пулями назвать было нельзя. Скорее уж снаряды малого калибра.

– Салдуду! – крикнул стоявший впереди противник, с причудливой саблей, слишком тонкой и разукрашенной золотом и камнями, больше напоминающей игрушку, но мне было совершенно не до смеха, ведь я видел длинное резонансное лезвие.

– Ближе! – скомандовал я, крутанув кортик в левой руке, и готовя сборный конструкт в правой. Объяснять ребятам ничего ен пришлось. Взвод встал в колонну по два, и тут же на противников обрушился дождь из конструктов. Видя, как закованных в сталь противников отбрасывает в сторону, я поблагодарил богов за то, что уделял достаточно времени их тренировкам и занятиям йогой.

Доспехи противников сотрясались от конструктов, а нескольких нам даже удалось повалить на землю, повредив им суставы и двигатели, но главного противника это не остановило. Мужчина, с саблей на перевес, бросился ко мне, замахнувшись так, чтобы я попробовал уклониться от железного лезвия, неминуемо попав под резонансное, но я уже много раз видел такой трюк, и вместо этого шагнул вперед, под лезвие.

Невидимый резонансный клинок с гудением разрезал воздух у меня над головой, а я ударил ладонью Шивы под мышку противнику. Максимально сжатый пресс погнул толстую обшивку, но не смог пробить ее насквозь. Зато это сделало шило. Тонкое прозрачное лезвие, вырывающееся у меня из костяшки, прошло глубоко внутрь, перерезая мышцы и сухожилия пилота.

Послышался нечленораздельный вопль. Враг отмахнулся от меня здоровой рукой, и сразу послал вдогонку серп, который я встретил кортиком.