На сколько я понял именно по этому зарубежным партнерам и союзникам стало не до нас. Внезапно оказалось, что у них у самих под боком есть гигантский и очень сладкий пирог, который можно отобрать у «плохих» парней чтобы отдать хорошим. Естественно, что хорошими должны были стать те, кто учувствовал в дележе, ведь что может быть приятнее и важнее чем обобрать ближнего своего, да еще и морально уверившись, что ты делаешь доброе дело.

В результате полыхало не только в России, но и по всей Европе, и, говорят, даже за океаном. А мне запретили участвовать даже в местных разборках с орденом. На удивление на этом настаивали все три фракции, как «императорская» и Екатерининская, так и наша, условно называемая молодежной.

Аргументация при этом оказалась железная – нечего будущему императору ссориться с церковью и ведущими родами, когда все можно сделать чужими руками. С промышленниками были подписаны тайные и явные соглашения, в результате которых Петр все же получил свой завод по производству медикаментов, один из двенадцати. Три оказались на земле Суворовых, под Петроградом. Еще пять – на Кавказе, где удачно расположились лечебницы, и Багратион всерьез думал перестраивать их в санатории. Остальные, кроме одной, получили в совместное владение наши «старики».

Особый случай, та самая единственная отдельно выделенная клиника была больницей крепостью Екатеринограда. Формально она до сих пор находилась на арендуемых землях ордена. Там, опять же формально, руководил один из врачей ордена, бывший заведующий лабораториями у Меньшиковых. Вот только вся охрана была заменена на верных людей Суворовых и мой взвод Жеглова.

Как бы противно это не было, но исследования надо продолжать, лекарства разрабатывать заново и налаживать их производство. И будем откровенны, я в этом не понимал совершенно ничего. Ни в технологическом процессе, ни в лабораторных работах, ни даже в применении лекарств. Единственное, о чем мы договорились, что я буду контролировать состояние пациентов во время клинических испытаний. Но сейчас делать мне было нечего.

Вот я и сидел, на своем почетном месте, на балконе. Формально следя за работой совета и думы, а по факту просто бездельничая.

– Нормально. – поморщившись сказал Роман, отмечая последнее выступление регента. – Все же хватка у Петра есть, своего он не упустит.

– Это верно, он все еще рассчитывает на земли Меньшиковых. То, что мы ему разрешили временное использование завода – будет фактом в его пользу в суде. – недовольно проговорила Мальвина. – И хорошо если папенька остановится на простых угрозах и торгах. Как бы не вышло, что он начнет устраивать диверсии в лабораториях.

– И зачем ему это надо? – не веря отмахнулся я. – Пока лекарств наоборот, не хватает. Так что все что будет выпущено тут же сметут с полок. Вот если бы не хватало покупателей – тогда другое дело.

– Наши заводы только строятся. Да и переделывать пороховое производство под лекарства оказалось не так просто. – заметил Роман.

– Ну может не сейчас, через годик или два. – пожала плечами Мальвина.

– До этого момента мы еще дожить должны. Учитывая, что орден травил Надежду, его супругу, сейчас шанс появления наследника у Морозовых будет выше. – ответил я. – И тут главное, чтобы к моменту его совершеннолетия у Петра не появилось желания посадить собственного сына на престол.

– Пусть только попробует. – рассматривая аккуратные острые ноготочки проговорила Мальвина. – Он знает, что будет.

– Иногда я так рад что мы с тобой на одной стороне. – улыбнувшись сказал я, и приобнял девушку, которая, не сдержавшись прижалась ко мне.

Возможно, в зрелом возрасте секс это не главное, но благодаря регулярному, полностью выматывающему времяпровождению мне удалось если не приручить, то по крайней мере направить Марию в нужное русло.