– Что, вырубил Герба и храбрым стал? – усмехнулся, повернувшись ко мне букмекер. – Он просто не понял с какой падалью драться решил.

– Ну так в чем проблема? Или тоже хочешь на поле выйти? – спросил я. – Прости, не сегодня, устал слишком, а вот в картишки могу перекинуться.

– Если долги остальных сам будешь выплачивать, при проигрыше – почему нет. – подумав немного сказал букмекер. – Играем моей колодой.

– Крапленой? – усмехнувшись переспросил я. – А что, чистых нет?

– Это все ложь. Колода чистая. – гордо ответил старшекурсник. – Можешь хоть у кого из наших спросить!

– А что мне спрашивать, дай в начале карты посмотреть. – пожал я плечами. – Ну и играть будем по моим правилам. В двадцать одно, вслепую, три раунда, со слепым бесконечным меном.

– Ты гребанный псих! – выкрикнул Таран, не сдержавшись. – Этот мудень нам больше трех тысяч рублей торчит, а ты все спустить собираешься?

– Зато если я выиграю эти три тысячи превратятся в шесть. – спокойно ответил я, пожав плечами. – Ну что? По рукам?

– По рукам! – рассмеявшись сжал мою ладонь букмекер, и достал из внутреннего кармана колоду карт. – На, смотри. А я посмотрю, что ты делать будешь.

– На здоровье. Леха, пробегись прими ставки на то, кто выиграет. – сказал я, демонстративно садясь на скамейку первого ряда и начав раскладывать перед собой карты. Шебутнов тут же развел суету, и вскоре вся враждовавшая толпа переместилась к трибуне, окружив нас с букмекером.

– Ты долго мои карты мусолить будешь? – недовольно спросил соперник, глядя на то, как я разглаживаю королеву треф.

– Тут уголок чуть загнут был, выправляю. – спокойно ответил я.

– Хочешь сказать, что у меня колода крапленая? Может сменить хочешь? – подался вперед букмекер. – С какой радости этот сопляк меня оскорбляет?

– Тихо, Зяма, ты и так в плюсе, он же твоей колодой играть собрался. – покачал головой один из старшаков. – Карты дело святое, не елозь.

Никогда не понимал этого «понта» что среди уголовников, что среди военных. Карточный долг, святое, бла бла. Если ты слово дал, то держать его надо при любом раскладе, как и отдавать занятые или заработанные деньги. Тут либо есть у тебя честь, либо ее нет.

И судя по множеству повреждений в колоде у моего противника ее не водилось отродясь. Да, если на паре карт еще можно было поверить в едва заметные загибы и зарубки, получившиеся в ходе естественных причин, то почти на семнадцати картах из пятидесяти двух…

– На, мешай. – в конце проверки сказал я, но передал карты не букмекеру а стоящему рядом со мной Хорю. – Тут все предвзятые, колода крапленая, так что баш на баш, он мешает ты сдвигаешь, твои карты.

– Ладно, фиг с тобой. – ответил противник, внимательно наблюдавший за тем, как Хорек тасует колоду.

– Повторю правила, играем на весь долг предо мной, Тараном, Хорем и Шебутным. – повторил я для всех, чтобы потом недомолвок не было. – Играем в двадцать одно, в закрытую. Три раунда, менять карты можно сколько угодно раз, пока колода не кончится. Следующий раунд – колода мешается заново. Все согласны?

– Да, все верно, начинай уже. – недовольно сказал букмекер, и сдвинул протянутую колоду. Хорь раздал по три карты.

– Меняю все. – тут же сказал я, сбрасывая всю руку. – Еще раз.

– Ты реально псих? – удивленно посмотрел на меня букмекер, когда я наконец успокоился, а в колоде осталось меньше половины.