– Архивы? – удивленно спросил шпик. – Говорите прямо кадет.

– Все дубликаты документов хранятся в архиве учебной части. Если вы их проверите, можете найти много интересного. – не стал сопротивляться я.

– Что конкретно? – прищурившись спросил шпик.

– А что вас интересует? – ответил я, но тут же почувствовал, что терпение дознавателя подходит к концу. – Уверен там найдутся свидетельства, куда делись выделенные на ремонт училища средства. Тут же воруют зданиями, не вагонами даже.

– Воровство – это к жандармерии. – сухо ответил сибовец. – Пусть у них о таких мелочах голова болит. Но пометку я себе сделаю. Что то еще хотите сообщить?

– Нет. – ответил я, дожидаясь последующих действий. Но больше меня ни о чем не спрашивали. Только заставили подписать показания, которые я прежде прочел и сделал две поправки, а после отправили к остальным, прошедшим допрос.

Нас собрали в небольшом лектории, где мгновенно начали образовываться группки по интересам. Девушки больше общались друг с другом, старшекурсники держались вместе. И даже усиленный с помощью праны слух едва позволял разобрать их речь. Ребята не слабо нервничали. Общего же между нами было только одно – у каждого нашлось строгое предупреждение, занесенное в дело.

– Слышал, кажется, кто то из преподавателей пропал. – сказал Щебутнов, которого выпустили спустя несколько минут после меня.

– Меня больше волнует, что пропал Берегов. – шепотом ответил я товарищу. – Ни за что не поверю, что безопасник просто так пустил в свою вотчину сибовцев. Тебя о чем спрашивали?

– В основном об Ульянове. – поморщившись сказал Леха. – Я уж испугался, но, когда начали серьезно наезжать один и них принес нашу петицию. Может из за нее весь сыр бор?

– Очень вряд ли, они о ней даже не знали. – покачал я головой. – Нет, мы тут скорее всего вообще не причём. Но написали ее не зря, без бумажки ты букашка, а с бумажкой целых две. Полезно.

– Ладно, старшой, тебе виднее. – пожал плечами Шебутнов, откинувшись на спинку стула. Я еще полчаса ждал, вслушиваясь в чужие разговоры, но в конце концов не выдержал и последовал его примеру, только не спал, а прогонял свое тело через медитацию. Мария упорно молчала, не давая комментариев, а может затаилась чтобы ее не обнаружили. Вряд ли Суворовы получали санкцию от СИБ, на проведение операции.

– Внимание! – громко произнес мужчина, допрашивавший нас несколько часов назад. – Мы приносим свои извинения, за доставленные неудобства. К сожалению, мы не можем выпустить вас из этого зала просто так, а потому просим подписать бумаги о неразглашении. После этого вы можете быть свободны.

– А можно нам хотя бы узнать, чего именно мы не должны говорить и в чем собственно дело? – спросила крайне недовольная, даже с виду стервозная старшекурсница. – А то вдруг окажется что мы скажем о том, о чем не должны из за простого недопонимания.

– Хорошо. Вы правы, в таких делах лучше быть осторожными. Сегодня ночью, около трех часов, было обнаружено тело Ульянова Ф. Л. Об этом станет официально известно чуть позже, до этого момента вы не должны об этом говорить. – произнес сибовец. – Так же вы должны умалчивать о своих подозрениях относительно того, кто мог быть заинтересован в его смерти, дабы не спугнуть потенциального убийцу. Вопросы? Рад что вопросов нет. Сейчас вам раздадут соглашение.

– Ульянов мертв? – ошарашенно переспросил Леха, и тут я с ним был совершенно согласен. Вот только в отличие от товарища я знал кто может иметь отношение к смерти куратора. Я.

Это ведь я сказал Хорю что куратор сохранил кристаллы с памятью из медкабинета и спортзала.