– Ты совсем не волнуешься? – спросил Леха, когда мы колонной сходили на завтрак, где слегка подкрепились, и отправились к общему крутому стадиону. Сегодня экзамены проходили по группам, и большая часть студентов была вынуждена ждать на улице, но меня это вполне устраивало.

– А чего нервничать? В себе я уверен на двести процентов. – пожав плечами ответил я, и капли тут же скатились по дождевику. – За вас, спокоен. Кто должен сдать, сдаст. Остальные меня не сильно волнуют или не волнуют вообще. А даже если на отлично не сдаст никто – какая разница? Хуже не будет.

– Какой то экстремальный пофигизм. – проворчал Шебутнов, не слишком довольно.

– Это называется «просветление и принятие судьбы». Что, кстати, совершенно не значит, что не нужно выкладываться на двести процентов. – усмехнулся я, медленно разминая суставы. – Хэй! Передайте всем! После входа в зал – размяться, а то на холоде мышцы могут задубеть.

– Хорошо бы, чтобы нам не пришлось торчать тут весь день. – проговорил Леха, и вот тут я с ним был полностью согласен. Даже в присутствии шпиков Меньшиков вполне мог устроить нам подлянку и поменять расписание внутри групп, так чтобы мы проторчали на морозе не меньше пяти часов. И тогда уже ни о какой победе речи идти не будет. Организм штука нежная, это я могу греться, изнутри гоняя прану по меридианам, остальным такой фокус недоступен.

– Надо горячий чай организовать. – поморщившись сказал я.

– Ага, с медом. – согласно кивнул Леха, непроизвольно поежившись. – Мне сбегать? Договорюсь…

– Нет. Пошли кого нибудь. Кто у нас с третьего вменяемый еще остался после гулянки? – спросил я, оглядываясь по сторонам.

Самые мои худшие опасения оправдались, нас и в самом деле держали на улице до вечера. Но и мы в долгу не остались, обед у нас прошел по расписанию, с обилием горячего. И хотя все не раз сбегали в туалет, после такого, это куда лучше, чем замерзнуть. Но уже к часу меня начал беспокоить совсем другой вопрос – а с кем мы сражаться будем? Все больше групп и потоков проходило мимо, сдав экзамен, но мы оставались на месте.

– Чую подставу, старшой. – мрачно проговорил Леха.

– Твое чутье тебя на подводит. – кивнул я, прикидывая возможные расклады. – Похоже нас постараются свести друг с другом. Паршивый вариант.

– Друг с другом? – глаза Шебутнова на мгновение расширились, а потом резко сузились, когда он начал смотреть на одногруппников. – Получается сдаст на отлично меньше трети? А треть вообще в чистую сольет.

– Верно. И это только если будет всего три раунда. Если заставят проводить четыре, или пять – вообще только двадцать процентов. Остальные пятерки не получат как ни старайся. – проговорил я, прикидывая в уме варианты. – ТУФ, собрались!

–  В чем дело, старшой? – начали подтягиваться учащиеся, и через минуту меня окружала плотная толпа. Я коротко обрисовал ситуацию и варианты. Сражение внутри групп, с теми 75 учениками что были – очень сомнительное занятие, но нам пришлось решать, как выйти из этой ситуации.

– Голосуем. Кто за то, чтобы средний балл был выше четверки? –  спросил я, осмотрев одноклассников. – А кто за то, чтобы драться честно, в полную силу?

– Две трети за договорняк. – подвел итоги Леха.

– А теперь слушайте сюда! – громко сказал я, заставив однокурсников вздрогнуть. – Кто хочет договариваться – договаривайтесь между собой. Это ваше право. Остальные – бейтесь что есть сил. Вы решили идти отдельно, полагаться только на свои возможности, и я это уважаю.