– Вы нам ничего не сделаете! – при свете дня свиноматка, главная на кухне, чувствовала себя более уверенно. – Теперь то мы все ваши лица запомнили! Вас всех отчислят, до единого!

– Уж не ты ли это была. Принесите мне пирожное которое парни доесть не успели. – приказал я, и несколько человек, перепрыгнув через стойку раздачи, метнулись до столов. – Мне даже спрашивать вас ни о чем не нужно. Вы просто сожрете все что сами наготовили.

– Не буду. Не заставишь! – сложив руки на груди сказала повариха.

– Я слышал, что во франции есть такие блюда. – проговорил я, оглядываясь в поисках нужного предмета. Секунды хватило чтобы взять с полки металлическую воронку. – Которые готовят из особенно откормленных гусей. А чтобы те не могли отказаться им прямо в горло суют похожую воронку…

– Не посмеешь. – попятилась толстуха, бледнея.

– Какие блюда были отравлены? – спросил я, глядя на ее помощницу. – Отвечайте, иначе я вас всех сладостями накормлю так, что блевать будете дальше, чем видеть. Ну?

– Я ничего не делала. – пискнула более молодая, даже не слишком толстая кухарка. – Мы ничего не знаем. Это все она!

– Вот как? Значит она вас заставила травить людей? Какая жалость. – покачал я головой. – Ну тогда мы, конечно, не можем вас ни в чем обвинять. Верно, парни? Хотя… Знаете я вам почему то не очень верю. Но так и быть – дам вам шанс. Вот вам пирожное, вот воронка, а вот ваша угнетательница. Ну же, либо она, либо вы все. Кого выбираете.

– Вы что удумали. –  ошалело запричитала свиноматка, когда остальные поварихи, быстро поняв, что дело пахнет керосином, взяли ее в кольцо. – Варька, ты что? Яж тебя подобрала! Я вас всех!

Надо отдать должное, силы у нее было не меряно, но с четырьмя помощницами она не справилась, и всего через минуту в нее уже начали запихивать пирожные. Жирдяйка давилась, пыталась выплюнуть, но ее же товарки продолжали пихать еду ей в рот, даже не замечая, что мы уже отошли.

– Шухер. – сказал Хорь, стоявший снаружи и первым заметивший возвращающихся дежурных. Часть учащихся тут же перепрыгнула через стойку в зал, другая выбежала наружу. Я же, хоть и перебрался в общее помещение столовой, но стоял перед раздачей, глядя на воющую повариху.

– Что здесь происходит! А ну все построились! – раздался уже знакомый вопль Ульянова, но вместе с куратором первого курса в помещение вошло еще несколько взрослых. Одного из них я даже узнал – медик. А вот остальных видел впервые.

– Разрешите доложить?! – щелкнув каблуками повернулся я к вошедшим.

– Опять ты? – взревел куратор, но сумел сдержать себя в руках. – Докладывай!

– Поварихи, обнаружив что какая то еда испортилась, самоотверженно пробуют всю пищу на предмет… – договаривать я не стал, мои слова все равно заглушило истошным воплем, который тут же прерывался жуткой рвотой. – О, кажется, они нашли, что испортилось.

– Ты думаешь я поверю в этот бред? – наседая спросил Ульянов.

– О чем вы, господин преподаватель? Они там, мы тут. – уверенно ответил я, не отводя взгляда от глаз куратора. – Если не верите, так у них самих спросите. Самоотверженно пытались найти отраву. Как старшая проблюется, уверен она расскажет кто ей помогал в дегустации.

– Чем отравились выяснили? – спросил медик, выходя вперед. – У доставленных в лазарет очень неприятные синдромы.

– О, тогда вам лучше позаботиться о той, жирненькой. Она, кажется, съела пять пирожных, а парни только по одному разу укусить успели. – прокомментировал я, и медик тут же бросился к поварихе.