«Сопротивляйся ей! Ты сильнее их всех! Они жалкие люди! Будь выше этого!»

Собственно говоря, когда я сам для себя «решил», правда, временно, что они ничто, желание «говорить» то и пропало.

Так вот, как это работает?

— Отвали.

— Ох, как грубо, — правда, когда она это сказала, ее зеленые глаза наполнились любопытством. — Почти третий уровень, если я не ошибаюсь, и способен отказать магу шестого уровня? Отказать его природному навыку? Странно… очень странно. А что у тебя за артефакт был?

— Боюсь… — начал я, желая сказать, что это не ее дело, но помог Быков.

— Хватит. Договоритесь потом. Могу тебя успокоить, ни Дима, ни Наташа мстить не пойдут. Особенно Воробьеву. У Воронцова с ним весьма теплые чувства.

Бабка, конечно, было, открыла свой рот, поблескивая зубами, но одного полуоборота вояки хватило. Она его быстро захлопнула, завела руки за спину, под стать моей манере, и уставилась на пленника, которого «солдаты» пытались привести в чувства.

Помогло, впрочем, лишь «лекарство», из фляжки Агафьи. Которое вливали тому в глотку, как бы он ни старался отнекиваться. Правда… паренька вырвало. Но следом…

«А это, случаем, не как трубка Укупника?»

Но мой вопрос был адресован лишь самому себе. Наташа посмотрела на меня, кивнула на фляжку и тут я разглядел странную закорючку со змеем. Точь-в-точь повторяющую рисунок на хрустальной шкатулке с трубкой правды Аркадия Семеновича.

* * *

Допрос первый час не получился. Алексея воротило только от попытки вздохнуть полной грудью, поэтому вояка пригласил кого-то из своей группы. Вошедшая женщина, а судя по ее тонким пальчикам с ровными ногтями, это была именно женщина, не снимая с головы капюшона, битые минуть двадцать колдовала над головой «осужденного», то и дело стряхивая что-то руками на пол.

У меня же это вызвало ассоциации «махинаций», которая проводила моя мама в детстве, когда я болел. Она меня маленького гладила по голове или животу, смахивала невидимую гадость на пол и постоянно что-то шептала, после чего — зевала. Говоря при этом, что святой снимает с меня порчу.

Вот не увидел бы я это сейчас, это «действо», ни за что бы не поверил, что такое возможно.

Вольфович пришел в норму спустя еще некоторое время, но уже его взгляд был ровным, он ровно сидел на стуле и изредка кидал на нас недовольные взгляды. Правда, из-за направленного света потолочной люстры, он видел только лицо Быкова, а я и остальные — были за кадром.

Мне было интересно, как же он отреагирует на мое появление? Испугается? Все же…

— Алексей Вольфович. — повторил холодным голосом Быков, — Скажи мне, сколько тебе лет и откуда ты.

— Откуда вы знаете, как меня зовут? — вяло ответил юноша.

— Видимо, действие как у трубки? — он обернулся на старуху, и та в ответ лишь кивнула.

«А, так значит мы все правильно поняли.