|
- Он весь исколот кинжалами. - Ах, бедняга Бюсси, - простонал Антрагэ. - Отмщенья! Отмщенья! Обернувшись, Ливаро споткнулся о другой труп. - Монсоро! - вскрикнул он. - Как! И Монсоро тоже? - Да, Монсоро, продырявленный, словно решето, и голова у него разбита о булыжники. - А! Так, значит, этой ночью поубивали всех наших друзей! - А его жена, его жена? - воскликнул Антрагэ. - Диана, госпожа Диана! - позвал он. Ни звука, кроме возгласов простонародья, столпившегося вокруг дома. Именно в это время король и Шико подошли к улице Сент-Катрип и свернули в сторону, чтобы не попасть в толпу. - Бюсси! Бедный Бюсси! - все повторял в отчаянии Рибейрак. - Да, - сказал Антрагэ, - кто-то захотел отделаться от самого опасного из нас. - Какая трусость! Какая подлость! - откликнулись двое остальных. - Пойдемте с жалобой к герцогу, - предложил кто-то. - Не надо, - сказал Антрагэ. - Зачем возлагать дело мести на других? Мы будем плохо отомщены, друг. Постой! В одно мгновение он спустился вниз, к Ливаро и Рибейраку. - Друзья, - сказал он, - посмотрите на благородное лицо этого самого храброго из людей, поглядите на все еще алые капли его крови. Этот человек подает нам пример: он никому не поручал мстить вместо него... Бюсси! Бюсси! Мы поступим, как ты, и не тревожься - мы отомстим. Произнеся эти слова, Антрагэ обнажил голову, коснулся губами губ Бюсси и, вытащив из ножен шпагу, смочил ее кровью друга. - Бюсси, - продолжал он, - клянусь на твоем бездыханном теле, что кровь эта будет смыта кровью твоих врагов! - Бюсси, - сказали Рибейрак и Ливаро, - клянемся убить или умереть! - Господа, - заявил Антрагэ, вкладывая шпагу в ножны, - никакого снисхождения, никакой жалости, не так ли? Двое его друзей протянули руки над телом Бюсси. - Никакого снисхождения, никакой жалости, - повторили они. - Но, - сказал Ливаро, - нас теперь всего трое против четырех. - Твоя правда, но мы, мы никого предательски не убивали, - сказал Антрагэ, - а господь дарует силу невинным. Прощай, Бюсси! - Прощай, Бюсси! - повторили его спутники. И они ушли из этого проклятого дома со смертельно бледными лицами и с ужасом в душе. Они унесли из него, вместе с образом смерти, то глубокое отчаяние, которое удесятеряет силы. Они почерпнули в этом доме то благородное негодование, которое возвышает человека над его смертной сутью. За четверть часа толпа так разрослась, что молодые люди с трудом через нее протолкались. Подойдя к месту поединка, они увидели своих противников: одни сидели на камнях, другие живописно расположились на деревянных загородках. Смущенные своим опозданием, анжуйцы пустились бегом. При четырех миньонах находились их четверо стремянных. Четыре шпаги, лежавшие на земле, казалось, тоже отдыхали в ожидании, как и их хозяева. - Милостивые государи, - сказал Келюс, поднимаясь и с несколько презрительным видом отвешивая им поклон, - мы имели честь ждать вас. - Простите пас, господа, - ответил Антрагэ, - но мы пришли бы раньше вас, если бы не опоздание одного из моих товарищей. |
