— Вот овца! — рассердился Дэйв.

— Кто бы они ни были, они какие-то психи, — сказала Кристина.

— Наверное, ты права, — согласился Дэйв. — Может, они сбежали из Денверского госпиталя. Но как они ухитрились добраться до Гринлаунского кладбища?

Кристина поднесла руки ко рту и промямлила:

— Меня сейчас вырвет.

Дэйв надавил на тормоз и свернул к обочине. Кристина открыла дверь и, перегнувшись вперед, наклонилась над дорогой. Ее стошнило. Дэйв молча молился, чтобы она не испачкала машину.

Девушка откинулась на спинку сиденья. Запрокинув голову, она закрыла глаза.

— Я хочу домой, — всхлипнула она.

— Через секунду будем там, — пообещал Дэйв. Он отъехал от тротуара. В носу стоял кислый запах рвоты. Дэйв очень тревожился за свою машину.

— Мы не должны никому рассказывать об этом, — предупредила Кристина. — Если мои родители узнают, меня засадят дома на полгода.

— Ладно, — согласился Дэйв.

— Ты обещаешь никому не рассказывать? — спросила девушка.

— Обещаю, не волнуйся.

Дэйв погасил огни и свернул на улицу, где жила Кристина. Он остановился, не доезжая нескольких домов до ее крыльца. Он очень надеялся, что у нее не возникнет желания его поцеловать, и вздохнул с облегчением, когда девушка опрометью выскочила из машины.

— Помни, ты обещал.

— Не волнуйся, — заверил Дэйв.

Он видел, как она перебежала лужайку и скрылась за кустами.

У первого же уличного фонаря Дэйв остановился и осмотрел машину. Сзади на бампере виднелась вмятина, этим местом он соприкоснулся с могильным камнем. Но вмятина была не очень большая, ничего страшного. Обойдя машину слева, Дэйв открыл переднюю дверь со стороны пассажира и принюхался. Слава Богу, ничем не пахнет. Закрыв дверь, он обошел машину спереди и только теперь увидел, что исчез левый дворник.

Дэйв выругался сквозь зубы. Ну и ночка, и самое обидное, что с девчонкой ничего не вышло. Сев в машину, он подумал, не разбудить ли ему лучшего друга Джорджа. Дэйву не терпелось рассказать, что произошло. Такое он видел только в старых ужастиках. По дороге к Джорджу Дэйв думал, что потеря дворника — это к лучшему. Если бы он остался на месте, то, пожалуй, Джордж бы ему не поверил.

Ким приняла ксанакс около половины второго ночи и проспала несколько дольше, чем обычно. Проснувшись, она чувствовала какую-то вялость: действие лекарства еще не кончилось. Ей не нравилось подобное ощущение, но она понимала, что это не слишком большая цена за полноценный ночной сон.

Ким провела первую половину дня, приводя в порядок свою хирургическую форму к понедельнику, когда ей надо было выходить на работу. Как это ни было удивительно для нее самой, она прямо-таки рвалась в госпиталь. И не только потому, что испытывала беспокойство по поводу лаборатории и того, что там творилось. За последние две недели ее стали тяготить одиночество и та уединенная затворническая жизнь, которую она вела в Салеме. Особенно одиночество стало донимать ее после того, как она закончила оформление коттеджа.

Однако основной проблемой оставался Эдвард, хотя с того времени, как он начал принимать «ультра», он все время находился в превосходном расположении духа. Совместная жизнь с ним отличалась от того, чего Ким ожидала, хотя когда она начинала размышлять, то не могла понять, а к чему, собственно, она стремилась, когда, подчиняясь непонятному импульсу, пригласила его жить с ней в Салеме. Определенно можно сказать одно: она ожидала, что будет чаще видеть его и делить с ним жизнь в большей степени, чем это произошло на самом деле. И уж она точно не ожидала, что ей придется нервничать из-за того, что он станет принимать экспериментальное лекарство.