— Человек, — чувствуя, что молчание затягивается, неуверенно произношу я и вижу, как уголки рта у старикана начинают подёргиваться в ухмылке.

— Деточка, это гимназия Стихийной магии, и на такой мякине комиссию уж точно не проведёшь, — произносит, и глядя на меня, как‑то неестественно быстро вообще для человека, не говоря уж о его преклонном возрасте, выпрастывает из‑под стола руку и щёлкает пальцами в моём направлении.

Весь мир завертелся. Я ощутила, что падаю… на ту самую атласную красную ткань. И вновь вижу мохнатые пепельные лапки с белыми шерстяными носочками. И так грустно становится. Я‑то радовалась, что пусть и неведомо где, но вновь человеком стала, а тут такое…

— Говорил же, — усмехнулся дедок, — нас не проведёшь, так и записываю: Элурантроп. Можете обратно оборачиваться, Екатерина.

Подозрительно поглядываю на скукожившуюся и тихонечко так, задним ходом отползающую от меня мышь. Но та обратно в человека обращаться судя по всему не спешит. Или не может? Смотрю на старикана, он на меня. И явно чего‑то ждёт… блин… то есть это он мне сказал? Ну и как это сделать?

— А ведь оборотная сторона совсем ещё крохотная, — уже без иронии подал голос более молодой из присутствующих мужчин. — Оборотень был неинициированный, и скорее всего понятия не имеет, как перевоплотиться обратно.

Старикан встал со своего места. Подошёл. Проигнорировал возмущённый писк продолжающей отползать от меня мыши и взял меня на руки.

— Действительно кроха, — осматривая своими неестественно прозрачными глазами, констатировал очевидное он. — Екатерина, просто вызовите в себе желание вновь обрести человеческий облик, — пояснил старик и аккуратно поставил на пол.

Ага! Так вот просто? Хочу вновь стать собой!.. Ничего не меняется. Хочу стать человеком! Опять ничего. Хочу–у-у–у!!! Ничего…

От бессилия захотелось плакать. Вот и опять я застряла в этой пусть и милой, но пушистой шкурке. И вдруг всё моё существо всклокотало от гнева: не буду такой! Я человек! И… вот вновь я на полу сижу. И вновь голая! Старикан заботливо протягивает мне поднятую с пола накидку. И участливо так спрашивает:

— Деточка, ничего плохого в том, что ты Элурантроп, нет. Ответь. Только честно: перед переносом сюда ты впервые прошла обращение?

У меня до сих пор дыхание от испуга и внезапного приступа гнева не восстановилось, и говорить я не могла, поэтому, взглянув на него, лишь кивнула. В кругу комиссии пробежал ропот. Кто‑то даже тихонько извинился за ранее неправильно сделанный вывод.

— Вы зачислены, Екатерина, — возвестил старикан. — И да, позвольте представиться, я директор гимназии Стихийной магии, профессор Евлентий Водный, — с этими словами старикан слегка склонил голову в знак своеобразного приветствия. — Буду вести у вас магию водной стихии.

— Поздравляю с удачным поступлением, — так же в лёгком поклоне произнёс наиболее молодой из мужчин. — Элифан Ветреный. Я буду вести магию стихии ветра, как несложно догадаться.

— Элеонора Огненная, — представилась одна из женщин, и я уже поняла, что её стихия — огонь, хотя это можно было предположить, бросив лишь один взгляд на огненные пряди и расцветку одеяний, не просто красную, как у директора, а напоминающую всполохи пламени.

Остальные также представились, но я уже не в силах была запомнить столько непривычных имён. Интересно, они каждого так встречают? Мой взгляд упал на пригорюнившийся, сжавшийся серый комочек. Вспомнила своё самочувствие пять минут назад, и так жалко вдруг её стало. Забыв о брезгливости подошла и взяла крошку на руки. Малышка явно испугалась.