— Я, младший рыцарь Ордена Веретена, капитан архонской городской стражи Тино Гравин, свидетельствую, все произведено согласно архонским законам.

Обряд превращения новосела в граничара состоялся. Пайда Черный склонил на мгновение черно-белое знамя.

Снова протрубил Долга в серебряную трубу.

Лох, по окаменевшему лицу которого текли слезы, выхватил саблю из ножен и держа ее над головой пошел вдоль кричащей толпы.

Лечко поднял руку и в наступившей тишине прокричал:

— Все видели?!

— Все! — заревела толпа.

— Все слышали?

— Все!

Лох вложил саблю в ножны и поклонился на четыре стороны.

Тогда Лечко засмеялся и обернувшись к всадникам крикнул:

— С коня, ребята. Гулять будем!

— Стойте! — вдруг закричал Лох.

— Что так? — удивился Лечко.

— Спасибо вам, господа граничары. Я вашей ласки и вежества никогда не забуду. Спасибо и вам, — кричал Лох, и было видно как жилы вздулись на его шее, — братки-новоселы. Пусть и вам повезет так же как мне. Пусть и вас когда-нибудь опояшут саблей. А я за Пойму кровь отдам по капле. Я ее и раньше не жалел. Но есть у меня одна просьба! — Лох было потянулся к колпаку, чтобы снять его, но остановленный грозным взглядом Лечко, отдернул руку. Грани-чары шапок не снимают.

— Ну, и что же это за просьба? — еще более грозно спросил Лечко.

— Вы все знаете Дину Трясогузку… — начал было Лох, но замялся, не зная как продолжить.

Лечко пришел ему на помощь:

— Ну, знаем, хорошая женщина. И дети у нее хорошие. А ты-то тут причем?

В толпе захохотали.

— При том, что я хочу на ней жениться! — сказал, уже слегка охрипший, Лох. — Не откажите в любезности.

— Ну, так, сейчас поженим, — сказал Лечко. — Зови невесту.

Толпа раздалась и по образовавшемуся коридору прошла Дина Трясогузка, высокая большеглазая женщина, с несколько костлявым, скуластым лицом. За ней шли дети, старший — Лох Стамеска, младший — Гриха и пятилетняя Жела.

— В круг, господа граничары, — скомандовал Лечко. Люди на лугу образовали круг, среди них Самоха с удивлением узнал высокую фигуру Хата Хурренита, посла короля Гугена Семнадцатого. Он сменил свои черные доспехи на зеленый бархатный кафтан, под которым угадывалась кольчуга, к этой предосторожности Самоха отнесся с полным пониманием, он и сам бы так же поступил на месте хурренита. Рядом с Хатом стояла, закутанная в длинный плащ, не столько скрывающий, сколько подчеркивающий стройность тела, незнакомая девушка, низ лица ее был прикрыт шелковым платком.

«Ого, — подумал Самоха, — неужто хурренитская принцесса?» — и решил непременно это выяснить. Но сначала следовало поженить Лоха. Впрочем тут дело находилось в надежных руках Лечко.

— Сабли вон! — заорал Лечко. Над головами людей вырос лес клинков.

— Лох Плотник, берешь ли за себя эту женщину?

— Беру.

— Обещаешь ли ты заботиться о ней и о ее детях, и жить с ней под одной крышей, и спать с ней в одной постели?

— Обещаю, — сказал Лох.

— До смерти?

— До смерти.

— Теперь ты, Дина Трясогузка. Согласна ли ты, чтобы этот человек взял тебя в жены?

— Согласна, — улыбнулась Дина, с нежностью глядя на Лоха Плотника.

— Да уж вижу, — хмыкнул Лечко, это было нарушение порядка, на которое никто, конечно, не обратил внимания.

— Обещаешь ли ты делить с этим человеком огонь и кров, стол и постель?

— Обещаю.