— Мы здесь не для того, чтобы говорить о нашем браке, — с раздражением произнес он.

— Тогда зачем мы здесь?

— На бирже труда имел место некий инцидент, к которому ты была причастна.

— Инцидент? Я спросила мужчину, стоявшего передо мной в очереди, как долго он безработный. Служащая встала со своего рабочего места и закричала на меня: «В коммунистических странах нет безработицы!» Я посмотрела на очередь передо мной и позади меня и засмеялась. Это ты называешь инцидентом?

— Ты смеялась истерически и безостановочно, пока тебя не вывели из здания.

— Да, я не могла перестать смеяться. Ведь то, что она сказала, абсурдно.

— Нет, не абсурдно! — Ганс достал сигарету из пачки. Чувствуя превосходство своего положения, он всегда раздражался, когда кто-нибудь перечил ему. — Она была права. В Восточной Германии нет безработных. Коммунизм решил проблему безработицы.

— Пожалуйста, не надо, — проговорила она. — Не то я снова начну смеяться и меня выведут и из этого здания.

— Сарказм не принесет тебе большую пользу.

Она посмотрела на фотографию в рамке, висевшую на стене. На ней Гансу пожимал руку Вальтер Ульбрихт, руководитель Восточной Германии. С лысиной на макушке и аккуратно подстриженной вандейковской бородкой и усами, он комично смахивал на Ленина. Ребекка спросила:

— За что он пожал тебе руку?

— Он поздравил меня с присвоением мне звания капитана.

— И это также награда за то, что ты жестоко ввел в заблуждение свою жену. Так скажи мне, если я не безработная, то кто я?

— Подследственная за социальный паразитизм.

— Это возмутительно! Я непрерывно работала после окончания института. Восемь лет, ни дня не пропустив по болезни. Меня повышали в должности и давали дополнительные обязанности, в том числе работу с молодыми кадрами. А потом в один прекрасный день я узнаю, что мой муж — сотрудник Штази, и вскоре меня увольняют. После этого меня шесть раз приглашали на собеседование для приема на работу. Каждый раз школа была заинтересована, чтобы я приступала к работе как можно скорее. Тем не менее без объяснения причин они сообщали мне, что не могут дать мне эту работу. Знаешь почему?

— Тебя никто не хочет брать.

— Меня все хотели взять на работу. Я хороший учитель.

— Ты идеологически неблагонадежна. Ты будешь плохо влиять на впечатлительных молодых людей.

— У меня блестящая характеристика с последнего места работы.

— От Бернда Гельда, ты хочешь сказать. На него тоже заведено дело по подозрению в идеологической неблагонадежности.

Ребекка почувствовала, как холодный страх зашевелился у нее в груди. Она пыталась скрыть свои чувства. Как ужасно, что добрый, способный Бернд из — за нее попадет в беду. Я должна предупредить его, подумала она.

Но ее чувства не ускользнули от Ганса.

— Тебя это потрясло, не так ли? — процедил он сквозь зубы. — У меня всегда были подозрения насчет него. Он тебе нравился.

— Он хотел завести роман со мной, — сказала Ребекка. — Но я не хотела обманывать тебя. Только представь себе.

— Я вывел бы вас на чистую воду.

— Но вместо этого я вывела тебя на чистую воду.

— Я исполнял свои обязанности.

— Так вот, ты всячески препятствуешь, чтобы я получила работу. И обвиняешь меня в социальном паразитизме. Что я, по — твоему, должна делать — бежать на Запад?

— Эмиграция без разрешения является преступлением.