Уимсби больше не показывался в поместье, его вещи были ему высланы. Торби отдал Гаршу апартаменты Уимсби. Старик часто оставался ночевать, потому что они были очень заняты.

Гарш разъяснил ему, что возбуждены девяносто семь дел, относящихся к его имуществу; часть рассматривается, часть еще только ждет очереди. Коротко – завещание было по своей сути очень простым: Торби – единственный основной наследник. Но к сему появилось до дюжины возражений против отказа в недвижимости; появилось немало родственников, которые хотели бы хоть чем-нибудь поживиться, если завещание не будет признано; снова поднимается вопрос о том, что значит «умерли и законным образом признаны мертвыми»; будет оспариваться дата, с которой исчислять смерть, что меняет суть дела; встал даже вопрос о подлинности личности Торби. Во всех этих делах нет ни следа присутствия ни Уимсби, ни Брадера: на переднем плане, как правило, какие-нибудь дальние родственники или держатели акций, выступающие истцами. Торби был вынужден прийти к выводу, что дядя Джек пользуется немалым влиянием.

Но единственный иск, который по-настоящему опечалил его, был подан в суд его дедушкой и бабушкой Бредли, которые требовали, чтобы над ним была установлена опека в силу его полной некомпетентности. В качестве доказательства, кроме того неоспоримого факта, что сложная жизнь Земли ему в новинку, приводилось медицинское заключение, полученное у Стражников. Доктор Кришнамурти подтверждал, что он «потенциально эмоционально нестабилен и не может полностью отвечать за свои действия в стрессовой обстановке».

Гарш заставил его подвергнуться безжалостному публичному осмотру врача, пользовавшего Генерального Секретаря Ассамблеи Гегемонии. Торби официально был признан совершенно здоровым. Это заключение последовало как ответ на обращение держателей акций, требовавших, чтобы Торби был признан профессионально неготовым вести дела компании, и сделать это надо было в интересах как общества, так и отдельных лиц.

Торби был измучен всеми этими нападками, он начал понимать, что быть богатым слишком разорительно. Он был уже по уши в долгах и не мог вступить во владение своим имуществом, ибо Брадер и Уимсби, несмотря на однозначные ответы, продолжали утверждать, что личность его сомнительна: тот ли он, за кого себя выдает?

Наконец суд, который был на несколько порядков выше окружного, предоставил Торби право распоряжаться акциями его родителей до тех пор, пока не будут окончательно улажены споры о судьбе имущества.

В соответствии с подзаконным актом, по инициативе держателей акций Торби созвал их на генеральное собрание, которое должно было избрать основных должностных лиц компании.

Собрание состоялось в аудитории Рудбек-билдинг, и в нем приняло участие большинство акционеров с Земли, хотя часть из них была представлена по доверенностям. В последнюю минуту влетела даже Леда, весело крикнув присутствовавшим: «Привет всем!» Затем она повернулась к своему приемному отцу:

– Папочка, я получила извещение и решила повеселиться – вскочила в автобус и примчалась сюда. Я ничего не перепутала?

На Торби она глянула лишь мельком, хотя он занимал место вместе со всеми на возвышении. Торби не видел ее с того времени, как они расстались в Сан-Франциско, и испытал облегчение, смешанное с обидой. Он знал, что Леда продолжала обитать в поместье Рудбек и иногда бывает в городе, но Гарш предостерег его от попыток встретиться с ней.

– Если мужчина пытается встретиться с женщиной, которая ясно дала ему понять, что не хочет этого, то он дурак, – сказал он.

Призвав собрание к порядку, Уимсби объявил, что в соответствии с существующим порядком собравшиеся должны выбрать руководство компании.