Страх.

Снова вопросы. Что спросить? Как? Я схожу с ума. Как мне успокоиться? Как найти силы вести себя нормально? Вокруг червяки. Израненная душа. Вина. Ты не мог спасти кроликов. Ты не мог спасти Анну. Ты не мог отказать Михаэлю в его просьбе. Ты просто сбежал. Как трусливый мальчишка. И вот теперь на твоей совести две смерти.

Ты должен предотвратить третью.

Гонорар. Каймановы острова. Счет в банке. Смех. Протянутая рука. Ружье. Побег. Спасибо. Приходите еще. Надо бежать. Прощайте. Закрывшаяся дверь.

Тишина. Эхо шагов. Его собственных. Мужчина, спасающийся бегством. Мужчина ли?

Фредерик бежал и чувствовал, как слова пульсируют у него внутри, словно каждое превратилось в сердце, стремящееся вырваться наружу и узнать правду. Спасибо. За. То. Что. Вы. Помогли. Моей. Жене. И потом слова Михаэля: «Уничтожить господина Алениуса»; «Владеть „Фата-морганой“»; «Владеть иллюзией». Иллюзия.

Он позвонил Мари. Он сделал это инстинктивно. Звук ее голоса немного его успокоил. Он сообщил ей, что произошло. Она расскажет это Анне.

Все узнают.

Фредерик поднял глаза и понял, куда направляется. В мир иллюзий. Но он не хотел туда. Не хотел идти в «Фата-моргану». Не хотел к нему. К ней. К Миранде. Она ему не нужна.

Он остановился. Достал мобильный телефон и набрал номер. Воротник сдавливал горло. Ледяная паника. Солнце исчезло. Мгла сгущается. Голос Михаэля.

— Привет, Фредерик.

Его вопрос, заданный чужим голосом. Голос маленького мальчика. Милый папа. Милый папа.

— Конечно, я тебе его дам. Я не даю адрес дочери кому попало, но она сама попросила твой номер телефона и много расспрашивала о тебе. Ты мне нравишься, Фредерик, ты это знаешь. Но мою дочь я люблю до безумия. Диктую адрес…

Он попытался запомнить название улицы, повторяя его снова и снова. Слова перемешались у него в голове. Он с трудом поднял руку, чтобы остановить летящее мимо такси. Летящее? Нет, скорее прыгающее. Как кролик.

Он сел в машину, и слезы хлынули у него из глаз. Неважно, видит ли таксист, что он плачет, ему наплевать. Фредерик закрыл лицо ладонями и плакал, пока у него больше не осталось слез. Он вытер лицо и подумал, каким жалким покажется Стелле. И вдруг осознал, что это первая разумная мысль, пришедшая ему в голову после того, как он увидел Мартина Данелиуса в дверях кафе.

Она стояла в саду, когда он приехал. Стояла, разумеется, только в его воображении. В мире иллюзий ее инвалидность была нормальным явлением. Колеса застревали в опавших листьях под яблонями. Фредерик расплатился с таксистом и проводил отъезжавшую машину взглядом. Он боялся заговорить со Стеллой. Эти длинные светлые волосы. Эта хрупкая фигурка. Сияющие глаза. Как изумруды. Или стразы. Не все то золото, что блестит. Фальшивые бриллианты сверкают так же ярко, как и настоящие. Все зависит от того, кто смотрит на шею. Шею, которую можно обхватить руками.

И сдавить.

Весь дрожа и стараясь дышать спокойно, он медленно шел к девушке. С каждым шагом он видел ее все четче. Она не иллюзия. А женщина в инвалидном кресле. Настоящая. Живая.

— Привет, Стелла.

Она протянула к нему руки. Фредерик видел тепло в ее глазах. Или это было ожидание? Ее бледные щеки покрылись легким румянцем. Губы приоткрылись. Он чувствовал, что терять ему нечего. Все уже потеряно. Вначале было слово, но еще раньше была любовь. Фредерик взял ее за руки. Они были теплыми. Он поцеловал их одну за другой в ладонь и прижал к своим щекам. Такие теплые, сильные… Не отпуская ее рук, он присел на корточки, и их лица оказались на одном уровне.

Стелла улыбнулась.

— Папа сказал, ты спрашивал мой адрес… я надеялась… Ведь я позвонила ему и попросила твой номер телефона.