– Дурная репутация и ложные обвинения! – Я рассмеялась вместе с ним. – Мой мужчина чертовски щедрый!

Но воспоминания нахлынули вновь, и мой смех оборвался.

– Киран и его Шестерка – ну, теперь Пятерка, полагаю – любого убьют за моих детей. Даже если я не справлюсь, у Дейзи и Мордекая теперь есть поддержка. Они никогда не останутся одни. Со временем, когда он будет готов, Мордекай вернется в свою стаю; не сомневаюсь, что однажды он станет альфой. Не знаю, чем в будущем займется Дейзи, но и у нее есть все необходимое для счастья, она сможет выбрать любой путь, какой захочет. Пусть нам было непросто, но сейчас, по крайней мере, дети в безопасности. Это все, что имеет значение, а маленький дом – сущая ерунда.

Дилан хмыкнул, потом посерьезнел:

– Такая жизнь научила тебя любой ценой защищать тех, кого ты любишь. Эти чувства первобытны и очень сильны. Ясно, что Киран – тот человек, который это понимает. Спасибо тебе. Если не возражаешь, я подожду снаружи. Меня переполняют эмоции, и от этого мне как-то не по себе.

Я прыснула, обдав его брызгами слюны:

– Прости.

Утерев рот, я посмеялась еще немного и встала. После воспоминаний о прошлом мне стало легче. Грустно, но и светло на душе, как будто я увернулась от пули, честно. Может, так оно и было. Моя мать, несомненно, проявила мудрость, защитив меня от отца, спрятав меня.

Но я сама не защищала ребенка от безжалостного тирана. Я была этим ребенком, и мне надоело прятаться. Пусть приходит, я не сдамся без боя. А если моя мать встанет из могилы, чтобы наорать на меня, что ж, я буду рада ее увидеть. У меня есть к ней несколько вопросов.

– Пойдем выпьем пива.

Глава 23

Алексис

Я поднялась на новехонькое, ни пятнышка, ни трещинки, бетонное крыльцо и остановилась перед блестящей красной дверью. Вдоль улицы, как и раньше, стояли машины, но теперь это были безукоризненно чистые автомобили людей, которые могут позволить себе дорогие и качественные вещи. Над входом сияли фонари на изящно изогнутых кронштейнах.

Если бы к заведению вдобавок вела красная ковровая дорожка, я бы просто развернулась и ушла.

Внутри все было еще хуже. Сверкающая стойка, обшитая деревом, высокие барные стулья с кожаными сиденьями. Раньше в этот бар любили заглядывать духи, которые, сгорбившись, нависали над стойкой в бесконечной печали. Теперь их сменили живые, которые к тому же были в полном восторге от того, что пьют в заведении, принадлежащем полубогу Сан-Франциско. Пол тоже был новый, дощатый, в деревенском стиле, который как раз вошел в моду. У дальней стены стояли чистенькие круглые столики. В другом конце шикарного помещения разместилась бильярдная, набитая смеющимися и болтающими людьми.

– Это…

Во мне нарастало раздражение. Я протиснулась между двумя женщинами, которые орали во всю глотку, – но нет, не ссорились, а просто так разговаривали. Только добравшись до другого конца длинной стойки, у которой теснились многочисленные посетители, я вздохнула с облегчением.

Мик, завсегдатай старого бара, угрюмо сидел на шатком старом табурете, и рядом с ним было пустое место. Киран выполнил свое обещание – сохранить место Мика и его стул нетронутыми. Бар был набит битком, но мрачность Мика отпугивала любого, кому могло прийти в голову сесть с ним рядом. Некоторые вещи никогда не меняются.

– Мик! – Огибая угол, я широко улыбнулась ему.

Он поднял глаза и присмотрелся внимательнее. Потом в своей обычной манере и с сильным ирландским акцентом буркнул:

– Н-ну, – и снова ссутулился, стиснув бутылку «Будвайзера» большими мозолистыми ладонями рабочего человека.