– Ого, – сказал Дилан у меня за спиной, вероятно, «любуясь» его «великолепием».

Две ступеньки вели к обшарпанной деревянной двери. Я достала ключи и поднялась на крыльцо, поглядывая на куст, у которого Киран когда-то оставил пакет с одеялом для Мордекая. Тогда я понятия не имела, что́ это будет значить для меня, как изменится моя жизнь. Я сказала об этом Дилану, и на глазах у меня были слезы.

– Он спас моего ребенка. Мордекай не дожил бы до совершеннолетия. И Дейзи… – Я облизнула губы. – У меня не было никаких документов на нее. Она была бы совершенно не готова ко взрослой жизни. Мошенничала бы до конца своих дней. Я просто поддерживала их существование, а Киран дал им будущее. – Я вытерла слезы. – Так странно стоять здесь, думать обо всем этом с другой, правильной стороны. Возможно, я сейчас в большей опасности, чем тогда, но, по крайней мере, мои дети обеспечены. По крайней мере, перед ними открыта вся жизнь.

– Я наблюдал за твоими детьми в том кафе, – тихо сказал Дилан, и я почувствовала, как он осторожно коснулся моего плеча. – Они любят тебя. Что бы ты ни делала, это было исключительно, более чем. Большую часть жизни я провел в роскоши, но был одинок и несчастен. Ты дала своим детям семью, а это немало. В сущности, это дороже всех денег мира. Пожалуйста, поверь мне.

Я снова провела рукой по лицу:

– Придется поверить. Я же не могу вернуться назад и что-то изменить.

Ключ привычно скользнул в старый замок, и я повернула его, готовясь к новым воспоминаниям, одновременно милым сердцу и полным горечи.

– Ты прожила тут всю жизнь? – спросил Дилан.

– Пока Киран не нашел меня, да. Я считала себя счастливой, потому что у меня вообще есть дом.

Я толкнула дверь, и на меня пахнуло затхлостью и сыростью. Крошечный круглый кухонный столик отделял крохотную кухоньку от карликовой гостиной. Низкий потолок давил на меня, и я вновь различила его фирменную текстуру попкорна. В конце короткого коридора я обнаружила свою спальню, такую маленькую, что на мгновение удивилась, как я вообще в ней поворачивалась. Комната детей была рядом: две кровати с трудом втиснулись в тесное пространство. Сколько раз Мордекай лежал там на грани жизни и смерти, кашляя кровью, а мы по полночи не спали, ухаживая за ним.

Глаза опять застелил туман, в груди жгло.

Я глубоко вдохнула и провела пальцем по облупившейся краске в том месте, где Джек стукнул меня головой об стену. Его нападение было частью тренировки – и отпор он получил серьезнее, чем ожидал.

– Киран спас моих подопечных, а я не смогла спасти его брата по оружию. Один из полубогов Аида пришел за мной, а Джек встал у него на пути. – Слезы покатились у меня по щекам. – Я скучаю по нему, так скучаю. Дух – это совсем не то же самое. Я скучаю по движениям его сильных рук, разбивающих яйцо, – мне было так смешно смотреть, как напрягаются все его мускулы, чтобы сделать такую малость. Скучаю по тому, как Джек и Донован подтрунивали друг над другом, когда вместе готовили. По тому, как Джек обучал Мордекая. Как он называл Дейзи маленьким гремлином. Теперь Киран чувствует укол скорби каждый раз, когда видит дух Джека, и как же я это ненавижу!

Рыдания вырвались на свободу – вместе с осознанием того, что я никогда толком не горевала по Джеку. Подавляла эмоции, потому что было «не время». «Время», вероятно, наступит, когда Джек официально пересечет Черту, – а мне невыносимо было об этом даже думать.

Глубоко вздохнув, я заглянула в нашу общую, одну на всех, ванную. Одна раковина, один унитаз, несколько ящичков. Места было совсем немного, но нам хватало, потому что и вещей у нас было всего ничего.

В гостиной я смахнула слезы с глаз и бухнулась на стул у кухонного столика.