– Алексис Прайс, – произнес этот тип густым скрипучим голосом.

– Мерзкий шпион, – любезно ответила я.

В обычный день под этим зверским, обещающим боль взглядом я бы, наверное, держала рот на замке. А сегодня – накось-выкуси.

Не сказав больше ни слова, мужчина, сверля меня взглядом, протянул конверт, а когда я взяла послание, развернулся и зашагал к припаркованному вторым рядом перед моим домом «Бумеру». Взревел двигатель, и машина унеслась прочь.

– Как же мне не хочется узнавать, что там такое, – вздохнула я. – Умеет ведь Киран выбрать время. Как будто он точно знает, когда меня пнуть побольнее.

Я вспомнила о камерах, сделала пару шагов вперед и вскинула средний палец.

– Ну-ну, леди не подобает так делать, – упрекнул меня Фрэнк.

– Давай, докладывай, Фрэнк. Выясним, что происходит…

Он стиснул побледневшие губы, видимо, сдерживаясь изо всех сил.

– Они бродили вокруг весь день, – заговорил наконец он, подошел ко мне и повернулся, скрестив на груди руки и глядя на улицу. – Когда я пришел сюда утром, один пялился в окно. В занавесках была щель. Ну, я отвесил ему хорошего пинка.

– Неужели? – Я старалась не шевелить губами. Как-то неохота, чтобы соседи застали меня говорящей «сама с собой». – И что он сделал?

– Подпрыгнул и оглянулся. – Фрэнк горделиво задрал нос. – Не знал, что во мне еще это есть.

Наблюдатель, должно быть, ощутил внезапный ледяной укол, от которого у него волосы встали дыбом. Зная, кто я, он почти наверняка, догадался, в чем дело. Что ж, такое любого привело бы в ярость.

Я ухмыльнулась:

– Продолжай в том же духе.

– Да, мэм.

Фрэнк отсалютовал мне – таким манером, что сразу стало ясно, что он никогда не служил в армии.

В дом я вернулась, размышляя, не выбросить ли мне конверт в мусорное ведро. Я даже открыла крышку и занесла письмо над бачком. И не решилась. В кухне громко звенела тишина. Дети явно знали, кто отправил мне это послание и что в нем.

На первом листе обнаружилось короткое сообщение и маленькая карта с маршрутом.

«Встретимся и поговорим. Киран».

Бабочки запорхали у меня в животе.

Конвертов оказалось два. Первый был из офиса Кирана Дарсуса.

– Детали его предложения о работе, – тихо сказала я, просматривая письмо. Потом перевернула страницу и прочла описание того, что ему требуется. Простой процесс оказания помощи его матери при переходе был описан с огромным количеством ненужных подробностей, кем-то, кто полагал, что разбирается в моей работе – и, конечно, не разбирался.

Императивный сеанс? Устройства духовной коммуникации?

– Зачем мне, черт побери, диктофон? Эти штуковины ловят одно слово из десяти. Приемник «Spirit box»? О нет, они просто издеваются.

Я продолжила листать.

И у меня перехватило дыхание.

И задрожали руки.

Я молча передала страницу детям.

– Что это? – спросила Дейзи Мордекая, выхватила у него листок и быстро пробежала глазами. – Охренеть.

– Не выражайся, – просипела я.

– Оклад сто тысяч плюс дополнительные льготы. – Выпучив глаза, она уставилась на Мордекая. – Как думаешь, что за льготы такие?

– Не знаю. Может, завтраки. Некоторые компании кормят сотрудников пончиками.

Мордекай взял бумагу, начал читать – и глаза его вдруг застыли, а на лице появилось тоскливо-мечтательное выражение.

Он увидел раздел пособий, охватывающий всю мою семью, включая подопечных без документов (имена перечислены).