– Ты имеешь в виду троих призраков, стоящих за тобой, или речь идет о явлениях в каком-то особом месте? Потому что на выезде я не работаю.

– О Господи, – выдохнула Дейзи, поежившись.

Мужчина передо мной оцепенел. Я-то знала, что он едва сдерживается, чтобы не оглянуться.

– Это… я… – он сглотнул, и взгляд его перескочил на сидящих слева от меня детей. – Я чувствую… тяжесть… все время, – признался он, ясно испытывая неловкость. – Но это не вина, потому что… ну ты понимаешь…

– Тяжесть – это призраки, и нет, я не понимаю, как это можно не чувствовать вины, когда кого-то убил. – Я сделала паузу, заработав раздраженный прищур. Да, он определенно убил их, и определенно не испытывал угрызений совести. Нет, шутить с ним не стоит. – Но ты хочешь, чтобы они ушли, да? Поэтому ты здесь?

Искра гнева вспыхнула в его глазах:

– Не пори чушь – не нарвешься на проблемы.

– Ясно, – я кивнула на троицу, жмущуюся к его спине и глядящую на меня, как голодающий на бифштекс. – Ответ – да, я могу избавить тебя от них. За вознаграждение.

Плечи его опять напряглись, и неудивительно. Ведь его личные полтергейсты практически сидели на них. Коврики, которые я дала детям, помогли бы ему увеличить дистанцию, но если кто и заслужил преследование, так это, несомненно, этот парень.

– Сколько? – коротко спросил он.

У него есть деньги, он совершал преступления, и не раз, и он, несомненно, в отчаянии.

Но он также может сломать мне челюсть, если я разозлю его. Он ведь сказал только что, что от угрызений совести не страдает.

– Триста, по сотне за каждое изгнание.

Я уставилась на него: с каменным лицом, не моргая.

Глаза его сузились:

– Двести.

– Слушай, мужик, это не за мной волочится хвост из-за моей неосмотрительности. Заплати цену или живи с этим, поскольку, полагаю, кто-то другой уже пытался разорвать связь, и ничего у него не получилось, верно? Иначе как бы ты узнал, что происходит? Посмотри-ка на них. Хорошо держатся, крепко. Это должно высасывать из тебя энергию.

Парень, стиснув зубы, сдвинулся в сторону, и складной стул под ним жалобно застонал.

О да, он пытался получить помощь. Но полтергейсты ее не приняли. У них было что рассказать, и они не собирались уходить, пока кто-нибудь их не выслушает.

Я вздохнула. Угадайте, кому придется быть главными ушами этой операции?

– Триста, и тебе повезло, что я немного боюсь того, что ты можешь сделать, если я попрошу больше.

Я скрестила на груди руки.

Он опять подался вперед, и его личный ад качнулся вместе с ним. Я почти чувствовала тяжесть их ужаса. Их воспоминаний. Их глубочайшего гнева на то, что правосудие не восторжествовало.

Мне хотелось сделать для них что-то большее, чем просто отослать их. Когда-нибудь этот парень наверняка сядет в тюрьму за то, что он сотворил. Так или иначе, но такие парни в конце концов попадаются. Посещение Алькатраса может многое рассказать об этом. Но призраков «когда-нибудь» не устраивало.

– Ладно. Триста.

Но он не потянулся к карману.

А я и не подумала начинать.

Он снова прищурился. Очевидно, это его обычная реакция.

– Пытаешься кинуть меня, получить деньги вперед? Если не сработает, я не стану платить.

– О, еще как заплатишь, если не сработает, – меня вдруг охватил гнев. Терпение у меня нулевое и характер скверный. Вот главные причины того, что я совершенно не гожусь для такой работы. – Это будет полный отстой.