Вики выглядела прелестней, чем когда-либо. На ней было пальто из персидского каракуля и шляпка в тон. Неожиданно я вспомнил Вивьен, чью внешность унаследовала Вики. После того как Вивьен, оставив свою квартиру в Вестчестере, сняла домик на южном побережье Англии, Сэм великодушно разрешил ей навещать внуков в Лондоне раз в месяц. Я понятия не имел, захочет ли она теперь вернуться в Нью-Йорк, но надеялся, что ее финансовые возможности заставят ее предпочесть жизнь в Европе бесцветному существованию в Нью-Йорке. Я определенно намеревался сказать Сэму, с моей точки зрения, он достаточно для нее сделал, и больше нет нужды поддерживать ее материнские инстинкты.

— Папа! — радостно закричала моя дорогая девочка, выбегая из-за барьера прямо ко мне в объятия.

Я вспомнил Скотта, вопрошающего: «Имеет ли это какую-нибудь цену?» — и мой внутренний голос отвечал: «Да, да и еще раз да». Я более не был одинок, все остальное не имело значения.

Когда, наконец, я передал Вики на попечение Алисии, первым, кого я увидел, был Сэм.

— Привет, — сказал он.

— Привет, — прошептал я, задыхаясь от переполнявших меня чувств.

Мальчики застенчиво теснились за ним, а позади две няньки держали маленьких девочек. Дети сильно выросли за тот год, что я их не видел, семимесячная Кристина была уже совсем большой девочкой. Я заметил, что она, как и остальные дети, унаследовала карие глаза Сэма.

— Проходите, дети! — сказал Сэм, слегка подтолкнув Эрика. — Проснитесь!

Эрику было шесть лет, он был все еще беленький, как Вики, и вместе с тем уже не так похож на нее, как раньше. В ответ на призыв отца он выступил вперед и вежливо протянул мне руку.

— Здравствуйте, дедушка, — сказал он с английским акцентом.

— Так-то лучше, — сказал Сэм, который, по-видимому, репетировал с детьми эту сцену несколько раз.

— Теперь ты, Пол! Говори!

Пол, трехлетний крепыш, в младенчестве очень похожий на Сэма, явно проглотил язык.

Ко мне, приплясывая, подбежала маленькая светловолосая девчушка.

— Привет, — сказала она и запрыгала, как щенок, в ожидании ласки.

Я поднял Саманту и сжал ее в объятиях. На ней было маленькое розовое платьице, в кудрявых светлых волосах розовый бант; она живо напомнила мне Вики в детстве.

— Привет, а кто ты? — спросил я, делая вид, что не знаю ее, и подумал, как странно, что у всех четверых детей карие глаза, как у Сэма.

— Саманта — умница, — сказал я Вики, когда мы ехали по городу в моем новом коричневом «кадиллаке», и, подумал про себя: «Но она не сможет руководить банком».

Я попытался заговорить с внуками, но вскоре отчаялся и махнул рукой.

— Пожалуйста, не обращай внимания на мальчиков, они стесняются, — сказала мне Вики позже, когда мы все отдыхали в рембрандтовском зале после ленча. — Для них все так ново и непривычно.

Я сразу же возненавидел себя за неумение скрывать свои чувства.

— Ну, что ты, дорогая, конечно, я не имею ничего против их застенчивости! Я сам был застенчив в таком возрасте!

— На самом деле они очень ласковые, — сказала Вики и вдруг без всяких причин заплакала.

Я был в шоке.

— Дорогая, они замечательные! Как ты могла даже подумать…

— Я так старалась не огорчать тебя, — прервала она меня, а слезы текли по ее лицу. — Я так старалась быть примерной дочерью, чтобы ты никогда не пожалел, что у тебя не сын.

— Вики! — Меня словно парализовало.