Я продолжал в том же духе сваливать в кучу факты и вымысел, изо всех сил стараясь показать Сэму, как я нуждаюсь в нем, и боясь, что вот-вот он прервет меня. Но он молча сидел, давая мне выговориться. Наконец он зажег сигарету с видом никуда не спешащего человека. Я почувствовал облегчение, но поначалу был слишком опустошен, чтобы задаться вопросом, почему с поля боя исчезла тяжелая артиллерия, затем почувствовал недоумение, и, наконец, возликовал. Я все говорил и говорил, а Сэм слушал и кивал головой, пока внезапно открывшаяся правда не ударила меня по мозгам с такой силой, что я едва не потерял сознание. У меня перехватило дыхание, ребра стиснули диафрагму.

Не говоря ни слова, Сэм подал мне стакан воды и стал ждать у окна, когда пройдет приступ астмы.

— Так ты понял меня или нет? — прошептал я, едва обретя способность говорить. — Ты понимаешь теперь, почему я так хочу, чтобы вы вернулись?

— Да, — сказал Сэм. Он опять сел. Помолчав, он медленно проговорил: — Я допускаю, что можно представить себе ситуацию, в которой для меня важнее будет вернуться в Нью-Йорк, чем ехать в Германию, но это требует сильного воображения. Помоги ему разыграться.

— Да, конечно, — сказал я. — У меня очень богатая фантазия. Дай мне подумать. Так. Безусловно, потребуются дополнительные затраты, но ведь это само собой разумеется, верно? Я не жду, что ты откажешься от мечты о Германии без соответствующей денежной компенсации…

— Участие в деле на правах равноправного компаньона.

— Что?!

— Я вернусь в Нью-Йорк, если ты возьмешь меня в дело своим компаньоном.

— О… а почему бы, собственно, и нет?.. Я не могу обещать тебе сразу раздел поровну, но что касается названия…

— Для начала сойдет. Не сомневаюсь, что у тебя впереди будет куча возможностей проявить свое великодушие.

— О, да, — ответил я. — Уверен, что это не за горами.

Мы посмотрели друг на друга. Наступило длительное молчание. Я удивлялся, почему он позволил мне взять верх в тот самый момент, когда я уже почти потерпел поражение, но знал, что лучше его больше не трогать. Я победил. Это главное. Я победил, и Вики возвращается домой.

— Ты уверен, что все еще хочешь, чтобы я вернулся? — спросил Сэм.

— На все сто процентов!

Снова наступила пауза. Затем Сэм негромко сказал:

— Нейл, я не знаю, что за проблемы у тебя, но, можешь мне поверить, то, о чем мы договорились, их не решит.

— Ну а почему бы нам не попытаться, в конце концов? — ответил я, улыбнувшись с облегчением, но при этом подумал, не обернется ли мой триумф Пирровой победой.

Прошло еще полгода, прежде чем я снова увидел Вики. Нужно было выбрать преемника Сэма, отправить его в Лондон и представить всем клиентам; сам Сэм должен был свернуть свои незавершенные дела, а Вики предстояло снова окунуться в тяготы межконтинентального путешествия. Дом был продан, с прислугой расплатились, мебель подготовили к отправке морем, и Вики написала мне, что торит желанием пять дней провести в море.

Она прибыла в Нью-Йорк за неделю до Рождества вместе с Сэмом, четырьмя детьми и двумя няньками. Я, конечно, был в первом ряду толпы, ожидавшей на пирсе, пока пассажиры сойдут с «Королевы Елизаветы» и пройдут таможенный контроль. Личный помощник Сэма занимался горой багажа, чтобы из-за него не возникло задержки.