Он скривил рот. Достаточно высокая, чтобы сойти за мужчину.

— Я полагаю, да, — ответил он, поднявшись со своего места, чтобы встать рядом с Хантом в дверях, обозревая сад. – Я никогда особенно к ней не приглядывался.

Удивительно, как это он не подавился такой ложью, ведь стоило ему закрыть глаза, он все еще чувствовал ее вкус на своих губах.

Хант улыбнулся.

– Нет? Ты никогда не представлял, как эти ноги обхватывают тебя?

Его горло сдавило от яркости внезапного образа. Длинные ноги Фэллон, обвившиеся вокруг его бедер, в тот момент, как он вонзается в нее, стали его любимой фантазией.

– Я был бы тебе признателен, если бы ты перестал пожирать глазами мою горничную.

— Нет, ты только посмотри на нее, — Этан взмахнул рукой. – Она из тех женщин, что просто требуют второго взгляда. Его губы дрогнули. — И третьего.

Не было ли это проявлением той самой проблемы, на которую Фэллон ссылалась в свою защиту, объясняя маскарад с переодеванием? Той самой причиной, которая подсказала ей надеть штаны и притвориться мужчиной? Она, черт возьми, слишком привлекала внимание.

Он прочистил горло.

– Этан, я прекрасно осведомлен, что ты позволял себе вольности с некоторыми девицами-

Этан моргнул, демонстрируя явно поддельное простодушие.

– Я? Да как ты мог подумать?

— Я был бы тебе признателен, если бы ты оставил Фэллон в покое. В конце концов, оставь их всех в покое.

— Ее зовут Фэллон, не так ли? — Он гримасничал, как будто раскаиваясь в том, что называет ее имя.

— Я ничего не могу поделать, если женская половина твоей прислуги находит меня очаровательным.

Он кивнул в направлении Фэллон. – Я уверяю тебя, что она женщина, которая отобьет охоту убеждать ее развлечься у любого джентльмена. Она явно продемонстрировала свое отвращение к мужчинам благородного происхождения.

— Ах, так ты уже пытался подступиться к ней, не так ли?

Вспышка воспоминания о том, как он увидел Фэллон, выходившую из ванны, с мокрым полотенцем, облепившим ее тело, заставила его кровь закипеть в венах. И это не говоря о том, что почувствовала она – если бы он только захотел тогда, она бы уже принадлежала ему. Он встряхнул головой. Да, он выбрал отличный момент, чтобы проявить благородство, ничего не скажешь.

— Нет, — пробурчал он. – Хочешь верь, хочешь – нет, но я не развлекаюсь со своими горничными.

— Как это благородно с твоей стороны. К счастью, я не придерживаюсь подобных ограничений. Он довольно потер ладони, взглянув в окно.

— Но ты будешь следовать этим ограничениям, друг мой, — возразил Доминик, не позаботившись о том, насколько интонация выдала его удовлетворение этим фактом.

Подняв бровь, Хант резанул его острым взглядом.

– Разве?

За мгновение до того, как Доминик удержался от того, чтобы опять посмотреть в сад за окном, его взгляд прошелся вдоль элегантной линии шеи Фэллон, склонившейся над цветами. Она обмахнула лицо рукой, слабо задев медно–красную прядь, завивавшуюся у щеки. – Оставь в покое именно эту.

Как будто услышав его… или почувствовав, Фэллон оглянулась. Пересекая пространство, их взгляды встретились. Взгляд Фэллон хлестнул по Ханту, стоявшему рядом с ним, после чего ее щеки слегка побледнели. Она что–то прошептала второй горничной и, поднявшись, поспешно удалилась по тропинке из сада.

Голос Этана с трудом отвлек его внимание от вида удаляющейся Фэллон.

– Звучит так, словно ты ревнуешь. Ты уверен, что не предъявляешь тем самым права на нее? Только скажи это. Нет никакой необходимости разыгрывать передо мной благородного джентльмена.