– Оставьте нас! — рявкнул Доминик.

Экономка и горничные стремглав удалились, потеряв по пути трех из них, оставшихся в отдалении громадной передней.

Боже. Еще больше сплетен среди слуг. С тех пор, как Нэнси застала ее в кладовой с Домиником, ее жизнь превратилась в мучение. Нэнси не теряла время, обнародовав все, чему она стала свидетелем. Каждый раз, когда Фэллон входила в комнату, нескромный шепот доносился до ее ушей. Слова вроде «проститутка» и «шлюха» произносились достаточно громко. Даже Даниель и Мистер Адамс предпочитали не встречаться с ней взглядами.

— Я прошу прощения за это, — речитативом произнес Хант. – Но мой отец все же позаботился о тебе, устроив в Пенвичскую школу. Он не бросил тебя на растерзание волкам, последовавших за смертью твоего отца.

Внезапно в ее голове возник образ мастера Броклхерста, отталкивающее и безжалостное выражение лица которого так напоминало волчье.

Хант продолжал тем временем:

— И он оставил тебе пособие, которое может обеспечить тебе некоторую независимость и комфорт.

Как будто это могло заменить ей отца. Она склонила голову, пряча полные непролитых слез глаза.

– У меня нет даже могилы, к которой я могла бы приходить. Но вы думаете, что деньги мне это возместят? Так типично для аристократов. Бросить деньги людям, в чьей беде они повинны и ожидать, что проблема исчезнет.

Ее голова снова поднялась, спина распрямилась. Сегодня этот прием не сработает.

– Мне не нужны ваши деньги. Засуньте их себе…

Глаза лорда Ханта широко раскрылись.

– Прошу прощения?

— Вы что, не понимаете? У вас со мной это не пройдет, — она сделала неровный вдох и освободила свою руку от Доминика.

— Но я уверен, что я могу помочь тебе. Возможно, я могу предложить кое–что еще, — произнес глубоким голосом Хант. – То, чего ты хочешь – это брак?

— Брак? – Фэллон резко вскинула голову.

— Брак, — отозвался эхом Доминик.

— Разве не мечта каждой женщины – выйти замуж? Достойный союз, так ведь? Половина мамочек в городе загоняют меня как добычу только ради этого. Я могу оказать тебе финансовую поддержку. Более того, моя мать может. Мы можем подобрать тебе достойного мужа, даже более, чем просто достойного. С моими связями я могу, вероятно, устроить тебе в качестве мужа человека с титулом. Это возможно больше, чем ты когда–нибудь надеялась достичь, — он презрительно скользнул взглядом по ее накрахмаленной серой униформе.

Видала она на своем веку высокомерных и заносчивых индюков, но таких…

— Ты хочешь продать ее замуж! — Доминик уставился тяжелым взглядом на Ханта и неожиданно шагнул к нему, потянув за собой Фэллон. Он остановился, его свободная рука сложилась в напряженный кулак. Недоверие отразилось в его голосе.

Хант моргнул, явно сбитый с толку.

– Так принято в наших кругах, Дом. У множества титулованных женихов тощие кошельки. А она довольно соблазнительна. — Он оценивающе оглядел ее. – Значительно более привлекательна, чем любая из последнего урожая дебютанток.

— Она? Фэллон? Горничная? — Доминик покачал головой.

— А почему ты кажешься таким пораженным? – требовательно поинтересовалась она, хотя сама прекрасно знала, почему. Она была никем. Прислугой. Дочерью садовника–ирландца.

Доминик уставился на нее, в его глотке застряли слова, которые он так и не смог произнести вслух.

Хант пожал плечами.

– Моя семья задолжала ей.

— Жизнь моего отца – это просто очередной долг, который должен быть оплачен, не так ли? — она сердито воззрилась на двоих стоящих перед ней мужчин, отшатнувшись от них на несколько шагов.