– Он достаточно грузный, – начала сиделка задумчиво, – пожалуй, высокий. Держится очень прямо и потому выглядит…

– Элегантным? – подсказала ее подопечная.

– Нет… то есть, пожалуй, да, но я не то хотела сказать. – До чего же глупо так спотыкаться на каждом слове! – Пожалуй, точнее всего назвать его гибким. Он некрасив. Лицо у него правильное, но настолько жесткое, что кажется… Я чуть не сказала: едва ли не высокомерным, но это неточно. Оно именно высокомерно. – Девушка глубоко вздохнула и продолжила прежде, чем Мэри успела перебить ее: – Манеры у него чудовищные. Он прекрасно одевается и тратит уйму денег на туалеты, потому что тщеславен. Говорит что думает, нисколько не заботясь о том, позволительно это или нет. А еще он нетерпим и не уважает авторитеты, как и тех, кто хоть немного менее талантлив, чем он сам. Но он не прощает несправедливости и добивается правды, чего бы это ему ни стоило.

– Совершенно исключительный человек, не так ли? – с интересом спросила миссис Фэррелайн. – И, кажется, вы неплохо его знаете. Он догадывается об этом?

– Монк? – удивилась Эстер. – Понятия не имею! Думаю, да. Мы не слишком церемонимся друг с другом.

– Как интересно! – В голосе Мэри не было ни малейшего сарказма, а только искренняя увлеченность. – А он влюблен в вас, этот Монк?

Медичка вспыхнула.

– Конечно, нет! – горячо возразила она, чувствуя, как у нее от этих слов перехватывает горло. В какой то дурацкий момент ей показалось, что она сейчас заплачет. Вот было бы стыдно! И ужасно глупо. Она должна рассеять заблуждение, в котором, совершенно очевидно, пребывает ее старая пациентка.

– Мы иногда действовали как товарищи, потому что нас объединяла общая вера в справедливость и мы оба были готовы воевать с тем, что считали неправильным, – сказала мисс Лэттерли твердым голосом. – А если говорить о любви, то его не интересуют женщины вроде меня. Он предпочитает… – Она запнулась, поскольку воспоминание причинило ей боль… – женщин вроде моей невестки, Имоджен. Та и в самом деле очень хорошенькая, очень мягкая и умеет очаровывать, не прибегая к неуклюжей лести. Имоджен вызывает желание защитить ее. Правда, она не слишком умна.

– Понятно, – кивнула Мэри. – Каждая из нас хоть изредка встречала таких женщин. Стоит им улыбнуться мужчине, как тот сразу начинает казаться себе лучше, красивее и смелее, чем прежде.

– Верно!

– Значит, в том, что касается женщин, ваш Монк – дурак, – констатировала пожилая леди.

Эстер не нашлась, что ответить.

– Сама я предпочитаю людей вроде Оливера Рэтбоуна, – продолжала она, не вполне уверенная, насколько искренни ее слова. – Это замечательный адвокат…

– Без сомнения, хорошо воспитанный, – равнодушно подсказала Мэри. – Он респектабелен?

– Не слишком, насколько я могу судить, – попыталась защититься девушка. – Но его отец – один из самых милых людей, каких я когда либо встречала. Мне приятно просто вспоминать его лицо.

Миссис Фэррелайн уставилась на нее:

– В самом деле? Ничего не понимаю! Значит, мистер Рэтбоун вас несколько занимает? Ну ка, расскажите мне о нем!

– Он тоже необычайно умен, но только по другому. Очень уверен в себе, и у него холодный юмор. С ним никогда не скучно, и я не уверена, что всегда знаю, что он на самом деле думает, но убеждена, это не всегда совпадает с тем, что он говорит.