Вглядевшись в лицо мужа, Кандида поняла — он говорит чистую правду. Но когда Лоренс подался вперед и протянул к ней руки, молодая женщина в панике отпрянула, испугавшись что он вот-вот ее поцелует. Ей требовалось время, чтобы осмыслить услышанное и признать, что она была жестоко несправедлива к собственному мужу. Во имя чего она бросила Лоренса, своими руками погубила их счастливый брак и взаимную любовь? Во имя собственного заблуждения! Удастся ли ей когда-нибудь смириться с подобным кошмаром?

Лоренс молча опустил руки. Даже сейчас они не могут найти общего языка! Между ними по-прежнему глухая стена.

Для зарождения любви порой достаточно взгляда. Но доверие — иное дело. Доверие — редкостный оранжерейный цветок, его нужно холить и лелеять. Вина его, как мужа, в том, что он не окружил Кандиду должной заботой, не откликнулся на ее немой призыв о помощи. А Кандиде не в чем себя упрекнуть. Она просто слишком близко к сердцу приняла его бездумную жестокость.

Кандида не знала, что ранит сильнее: мысль о том, что их с Лоренсом любовь погибла навеки, или понимание того, что всему виной ее собственные страхи, ее неуверенность, «комплекс неполноценности» детдомовского подкидыша. Но горше всего было сознавать, что эту боль унаследует и ребенок, которому суждено расти в неполной семье, не зная отцовской ласки.

Она любила Лоренса всей душой — искренне, пылко, самозабвенно... безнадежно. Теперь Кандида это знала. Знала и то, что мужа к ней влечет. Но влечение — это еще не любовь. А не Лоренс ли объявил ей, что откладывает развод только потому, что нуждается в ответах на мучающие его вопросы!

В то утро муж спустился по лестнице без посторонней помощи. Ей пора уезжать, пока она еще в силах распрощаться с ним, не теряя собственного достоинства, не жертвуя гордостью.

Быстро и ловко Кандида запаковала чемодан. А потом пришла в кухню для решающего объяснения.

— Мне надо ехать, — спокойно объявила она. — Теперь мы оба знаем ответ на твой вопрос. Никаких трудностей с разводом не возникнет.

— Развод? Что еще за развод? — мрачно осведомился Лоренс. — Ты носишь моего ребенка. Я ни за что не допущу... Словом, никаких разводов!

Кандида мертвенно побледнела. В глубине души она подозревала, что в решающий момент не выдержит, однако твердила себе: сил противиться искушению у нее хватит.

— Послушай, — мягко продолжил между тем Лоренс. — Я отлично понимаю, что нам еще предстоит наводить мосты. А на это требуется время. Доверие вот так просто, за одну ночь, не приходит, но вместе мы наверняка справимся.

Кандида почувствовала, что дрожит, точно в ознобе. Не теряй головы, напомнила она себе. Посмотри правде в глаза: Лоренс тебя не любит...

Она призвала на помощь все свое самообладание.

— Тобой движет чувство долга, Лоренс, — проговорила Кандида. — Ты считаешь себя ответственным за ребенка. Но...

— По-твоему, в ту первую ночь я завлек тебя в постель из чувства долга? — язвительно осведомился Лоренс. — И прости, если прозвучит это не совсем по-джентльменски, но, сдается мне, что и тебя там удерживал отнюдь не долг!

— Это нечестно! — негодующе воскликнула Кандида. — То, что произошло той ночью, это... это...

— Что же? — мягко настаивал Лоренс. — Хочешь, я скажу тебе? — Голос его понизился до вкрадчивого шепота. — Это сама судьба свела нас вместе той ночью, моя Кандида! Наше предназначение, если угодно!

Она словно окаменела. А Лоренс заговорил еще тише, еще убедительнее:

— Я никогда не переставал любить тебя.