– Спешишь узнать новости о своей первой любви? – намекая на племянницу и наследницу Роговцевой, поинтересовалась супруга.

– Алина всегда была моим другом, – возразил Клим.

– Не думаю, что дружба с ней – это повод для гордости, – подпустив в голос толику желчи, произнесла Катя.

– Ты ревнуешь?

– К кому? К лейб-гвардии потаскухе? Не смеши.

– Как ты сказала?

– Так, как их называют все добропорядочные дамы.

Эти слова ввергли Клима в недолгий ступор. Вот оно, значит, как. Дробышева собиралась поступать в Павловское училище. И, соответственно, распрощаться с гражданской жизнью и возможностью обзавестись семьей минимум на восемь лет. А потому ни в коем случае не могла быть охотницей за приданым. Она и вправду стремилась его защитить. Да, ошибалась и оказалась не права. Но черт возьми, от этого никто не застрахован! Он же походя обидел дорогого для него человека.

– Катенька, у тебя нет ни малейшего повода ревновать меня к ней. А вот я, похоже, ее очень сильно обидел, заподозрив в нехорошем.

– Клим…

– Катюша, ты любовь всей моей жизни, мое счастье, мое сердце, моя единственная половинка до конца моих дней. Алина же – настоящий друг, всегда была им и останется. А потому прошу тебя, больше никогда так о ней не отзывайся.

– Я должна буду принимать ее у нас дома? – напряженно выдавила из себя Катя.

– Она мой друг, и ты вовсе не обязана…

– Твои друзья – мои друзья, дорогой.

– Спасибо, милая, – произнес он, твердо решив, что никогда не станет ее огорчать необходимостью переступать через себя.

Потом они вновь кружились в танце. И Клим буквально млел от охватившего его чувства счастья. Рядом с ним любимая женщина, и он ею любим. Более того, она разделяет его взгляды и готова поддержать во всех начинаниях. Ей удалось найти общий язык с тетушкой, бросившейся на защиту невестки. Друг, считавшийся утраченным, таковым и остался. Надо лишь переговорить с Алиной и извиниться перед ней, чтобы покончить с возникшим недоразумением. Словом, все просто замечательно.

– Господа, слышали новость? – заговорил один из гвардейских поручиков.

Клим не собирался вслушиваться в беседу слегка подвыпивших офицеров, хотя в их среде находился и княжич Бабичев. Знакомы они были мало. Довелось как-то вместе оказаться на дуэли, представляя одну из сторон. Потом пару раз сталкивались на приемах. Его же ожидала Катя: супруге вновь стало жарко, и Клима делегировали за прохладительным напитком.

– В этом суетном мире что ни день, то целая куча новостей. О какой из них вещаешь ты, остается только гадать, – откликнулся другой поручик, кажется, Сомов.

– Поговаривают, среди девчат в Павловском обнаружилась очередная белая ворона, отказавшаяся следовать традиции и сохранившая невинность.

Став невольным свидетелем диалога, Клим подумал, что этой девушкой могла быть только Алина. Больше попросту некому. Его вера в подругу была искренней и безоговорочной. Испытывая за нее чувство гордости, он помедлил с лимонадом. Ему захотелось лично услышать из уст гвардейцев подтверждение правоты своих суждений.

– О ком речь, Аркадий? – оживился Сомов.

– Мне тут сорока на хвосте принесла, что некая Алина Дробышева решила выделиться в общем ряду и сберегла-таки честь. И вообще, она весьма примечательная особа. Участница Хасанских боев, отмечена солдатским Георгием.

При этих словах Клим не без удовольствия ухмыльнулся, правда стараясь остаться незамеченным.