— Вы можете думать, что хотите, сударь, но эту золотую монету мне все-таки подарили! — дрожа от обиды, воскликнула Жозефина с детским гневом.

Бессовестный смотритель так оскорбил ее своими словами, что она готова была броситься на него, лицо ее побледнело, губы крепко сжались.

— Вот увидите,— твердо сказала она,— незнакомец придет сюда, он обещал мне, и тогда вы сможете убедиться, что я невиновна.

— Ты надеешься этим дерзким обещанием отсрочить свое наказание и успокоить меня,— сказала начальница,— но ты будешь подвергаться наказанию до тех пор, пока твой незнакомец не явится сюда и не подтвердит твою ложь.

— Вот и отлично! — удовлетворенно воскликнул церковный смотритель.— Она сама вынесла себе приговор, и наказание ее продлится неопределенно долго!

После этого господин полицейский секретарь учтиво раскланялся с благочестивой начальницей. Та поблагодарила его за совет и помощь; когда же господин Шварц удалился, она повернулась к Жозефине, с яростью схватила ее за плечи костлявыми руками и принялась трясти, желая выместить всю свою ярость на хрупком юном теле.

Но Жозефина внезапно выпрямилась и, бледная как смерть, приняла оборонительную позу.

— Не трогайте меня,— воскликнула она,— я невиновна!

— Как! Ты осмеливаешься поднять на меня руку? Ты угрожаешь мне?

— Не бейте меня, на этот раз я вам не дамся! Если бы я чувствовала за собой вину, я покорилась бы и приняла наказание безропотно, хотя бы и более суровое; но я невиновна, и вы не должны меня наказывать!

— Вот когда проявилось все твое коварство, лицемерная воровка! Я заменяю тебе мать, а ты осмеливаешься…

— Заменяете мне мать?! — с горечью воскликнула девочка.— Боже мой, да разве вы когда-нибудь обходились со мной, как со своей дочерью, разве хоть раз назвали меня ласковым именем?

— Никогда и ни разу, потому что ты этого не стоила, змея! Прочь с моих глаз! Ступай тотчас же на чердак, там ты подвергнешься наказанию. С тебя снимут это хорошее платье и наденут дурное, чтобы каждый знал, что ты преступница; ты будешь ходить босая и носить воду благочестивым помощницам и учителям и вообще будешь исполнять все, что они тебе прикажут.

— Я это исполню,— дрожащим голосом проговорила бедная Жозефина, но затем, рыдая, бросилась к ногам начальницы.— О, сжальтесь надо мной! Клянусь всеми святыми, я невиновна! Не посылайте меня на чердак, там так страшно!

Начальница, наслаждаясь горем бедной девочки, назидательно сказала:

— Именно потому, что наказание это кажется тебе таким ужасным, ты и претерпишь его. Я сумею тебя смирить, дерзкую злую тварь. Прочь с моих глаз! На чердак!

Начальница позвонила. Вошел сторож.

— Эта безбожница отправится сейчас на чердак и пробудет там неопределенно долго,— сказала она, указывая на Жозефину.— На сухом хлебе и воде она научится каяться и молиться.

— Каяться и молиться необходимо,— благоговейно подтвердил сторож.

— Она будет носить самые старые и худые платья, которые отбирает кастелянша, и будет босиком исполнять все службы.

— Все, что прикажет благородная начальница, будет исполнено в точности.

— Не давать ей ни свечей, ни книг, ни пера, змееныш этот должен только каяться, молиться и тем исправляться.

— Молитва и покаяние — лучший способ спасти душу,— поддакнул сторож.

Не удостоив больше Жозефину ни единым словом, начальница надменным жестом указала ей на дверь. Сторож хотел схватить девочку, но Жозефина отпрянула.

— Не трогайте меня, я сама пойду.

Затем она повернулась к начальнице и голосом, идущим из глубины ее сердца, произнесла:

— Да простит вас Бог и да защитит он меня.