Начальница, эта тощая ханжа, тотчас созвала всех смотрительниц и учителей, те согнали детей в большой зал, и вскоре оттуда послышалось нестройное пение гимна.

Сторож прибежал снова и доложил о приезде настоятельницы монастыря Гейлигштейн.

Визит принцессы Шарлотты произвел сильное впечатление на начальницу. Она быстро направилась навстречу по. расчищенной от снега дорожке и впопыхах не заметила, что как раз в эту минуту Жозефина стояла у колодца и наливала воду в кувшины.

С низким поклоном, придав лицу самое кроткое выражение, начальница встретила у ворот игуменью, шедшую в сопровождении господина в военном плаще.

— Да благословит Пресвятая Богородица благочестивую принцессу! — произнесла начальница певучим голосом, сложив руки на груди и с удовлетворением убеждаясь, что пение детей, подстегиваемое вовсе не христианскими угрозами учителей, слышно было во дворе.— Визит вашего величества — большая милость и высокая честь для нас!

Шарлотта, которой претили низкопоклонство начальницы и ее плебейские манеры, сухо кивнула ей и сдержанно произнесла:

— Хорошо, хорошо, моя милая, мы приехали сюда не только для того, чтобы осмотреть этот приют несчастных сирот…

— …которым Бог посылает свое благословение,— подхватила начальница.— Благочестивая принцесса, я надеюсь, одобрит наши порядки и убедится…

— Я надеюсь, милая моя,— с легкой досадой перебила ее Шарлотта.— Но нас привела сюда еще и другая забота: мы хотели осведомиться об одной из ваших воспитанниц.

— Они все здоровы, благополучны, и мы воспитываем их в скромности, покаянии, песнопениях и молитвах.

— В скромности и покаянии — это отлично, если забота о них соединяется с чистотой помыслов. Должна вам сознаться,— продолжала Шарлотта,— что с недавнего времени я сделалась ревностной доброхоткой вашего заведения, с тех пор, как я и мой двоюродный брат, принц Вольдемар, случайно познакомились с одной из ваших воспитанниц и полюбили ее. Но войдемте же в дом.

Начальница была в восторге от похвалы принцессы и потому кланялась еще ниже и с еще большим умилением.

— Много ли детей у вас в свободное время занимаются рисованием и прочими искусствами по своим наклонностям? — спросила принцесса.

— Да избавит Бог моих детей от таких греховных увлечений! — горячо воскликнула начальница.

— Как,— изумилась Шарлотта,— неужто у вас эти занятия запрещены?

— Эти склонности не находят у нас почвы, мы учим детей скромности и покаянию.

Удивленная и раздосадованная, принцесса взглянула на своего кузена, дабы убедиться, слышал ли он признание начальницы, но Вольдемар смотрел в другую сторону — он только что обратил внимание на девочку-подростка, стоявшую босыми ногами на снегу и теревшую свои красные от холода ручонки.

Жозефина не замечала ни игуменьи, ни принца и, должно быть, сильно страдала от холода, потому что по замерзшему ее личику текли слезы.

— Взгляните-ка на этого бедного ребенка, дорогая кузина! — обратился принц к игуменье.

Та взглянула на Жозефину и ужаснулась.

— Как можно! — воскликнула она, гневно глядя на начальницу.— Почему дети ходят у вас в холод и снег без башмаков?

— Эта девочка несет заслуженное наказание, и благочестивая принцесса подтвердит его, если пройдет мимо, не обратив на нее внимания.

— В чем же она провинилась? — спросила игуменья.

Восклицание принца помешало начальнице ответить.

— Боже праведный, да ведь это наша маленькая Жозефина!

Начальница подумала, что ослышалась или чего-то недопоняла, но тут принцесса прямо по снегу направилась к колодцу.